Полнолуние любви Том 1 - [9]

– Он понимает, что его дочь, и ты встречаетесь тайком.

– Ну и что? Ему какое дело?

– Как это? Ничего себе – какое дело отцу, где и с кем проводит время его дочь.

– Мы скоро поженимся. Вот я сниму свой клип, прославлюсь…

– Как будто всё дело в клипе… Где вы собираетесь жить?

– Будем снимать квартиру.

– На какие деньги?

– Я же сказал, что заработаю…

– Сыночек, наша улица – это большая коммунальная квартира, здесь ни у кого нет тайн, и здесь нельзя притворяться, что ты не такой, как есть. Конечно, можно немножко играть роль, но все понимают, что это – роль, и если ты хорошо играешь – эту роль принимают, а если нет – освистывают.

– Я не играю никакой роли, мама, я люблю Флавию.

– Ты не понял меня. Я говорила о другом. Иногда мне кажется, что ты смотришь на Флавию как на вещь, игрушку, а она – живой человек, и отец её имеет право понимать счастье дочери так, как он его понимает.

– Вот-вот, вы все лучше нас знаете, как нам жить.

– Мы хотим избавить вас от синяков.

– И не понимаете, что мы другие, мы не такие, как вы.

– Такие же, – устало махнула рукой Женуина, – поживите с наше и увидите, что такие же.

Родриго ушёл спать, а Женуина принялась мыть посуду в лоханке. Лицо её было грустным. Она думала о том, что бедность плоха не тяготами, которые приходится выносить на своих плечах, а тем, что разобщает людей, даже близких. Дети хотят другой жизни. Они видят её на центральных улицах, они справедливо считают, что достойны лучшей жизни, и, как всегда, винят в том, что им не досталась безбедная жизнь, самых близких, самых родных.

Как только Мерседес проснулась, не умывшись, прямо в халате, бросилась к Эмилии. Эмилия рассматривала каталог электрических кухонных приспособлений, а Эрме гладила её блузки.

– Здрасте. – Мерседес, запыхавшись, остановилась в дверях. – Мне никто не звонил?

– Звонили, звонили, – протяжно ответила Эрме, – я всё записала. Звонил какой-то парень, очень воспитанный.

– А где записка?

– Дона Эмилия, куда вы положили записку для Мерседес?

– Не помню, – сказала Эмилия, не отрываясь от каталога. – Я сейчас очень занята. Мне надо сравнить цены. А потом, почему я обязана помнить обо всех ваших делах? Достаточно и того, что телефон надрывается весь день, жить невозможно.

– Дона Эмилия, миленькая, это очень важно. – На глазах Мерседес показались слёзы. – Вспомните, пожалуйста. Этот парень очень богат, я хотела привести его в ваш магазин, чтобы он купил что-нибудь. А теперь не знаю, где его искать.

– Где искать? На причале Глория, в шесть часов. Сторожу надо сказать, что тебе нужна яхта «Леди Ли».

– Ой! Спасибо вам.

Мерседес влетела в кухню, где Родриго лениво ковырялся в тарелке со вчерашней едой.

– Родриго, братик, хочешь, я приготовлю тебе омлет? – Мерседес открывала и закрывала дверцы шкафчиков. Лицо её сияло счастьем, она даже запела.

– С чего это ты такая добрая? – насмешливо спросил Родриго.

– Я влюбилась.

– В принца, конечно.

– А в кого же ещё! Не в таких же, как ты, влюбляться.

– А почему в меня нельзя влюбиться?

– Потому что ты бездельник.

– И это ты говоришь? Ты, которая лишила нас денег?

– Мама меня простила.

– А я – нет. Ты – эгоистка, ты всегда думаешь только о себе. «Мама меня простила…», – передразнил он сестру, – а я не простил.

– Это были не твои деньги.

– Как это не мои? Мои тоже. Мама собиралась на них выкупить магазин. А теперь из-за тебя…

– Взгляни на себя, Родриго, – заорала Мерседес. – Ты читаешь мне мораль, а сам ничем не отличаешься от меня. Только я, в отличие от тебя, не притворяюсь. Испортил завтрак, идиот! – Мерседес, грохнув сковородкой о плиту, вышла из кухни.

Как всегда элегантный, Вагнер вошёл в гостиную в доме Соуто Майя. Венансия сидела на диване и вышивала. Спина её была идеально пряма и не касалась спинки дивана.

– Какие новости, сеньора Венансия? – спросил Вагнер.

– Лаис и Конрадо возвращаются сегодня.

– Сегодня? Почему?

– Им звонила Изабела из Арараса и сказала, что там произошло что-то ужасное.

– Вот идиотка!

– Что?

– Напрасно она это сделала.

– Они поехали с Рутиньей и застали в доме жуткий разгром. Аугусто исчез.

– Никуда он не исчез.

– Но вы же, сами говорили, что он в Арарасе, а теперь его там нет.

– Да, говорил, говорил, только не думал, что кто-то станет проверять мои слова.

– Что?

– Глупо получилось. Изабела никогда ни с кем не советуется.

– Это правда…

– С Аугусто всё в порядке, если можно считать порядком его очередную затею.

– А мне нравится, что Аугусто всё время ищет что-то новое. Таким был его дедушка, мой муж. Он начинал множество дел, много раз разорялся, но никогда не горевал. Однажды…

– Ну вот, завела, – пробормотал сквозь зубы Вагнер.

Родриго подъехал к дому Алваренги на новеньком «харли-дэвидсоне», резко затормозил. Потрясённая Флавия смотрела на мотоцикл с восторгом.

– Садись, Флавия, садись скорее, – нервно сказал Родриго.

– Ты что, Родриго, с ума сошёл? Мы же договорились встретиться на автобусной остановке, чтоб никто нас не увидел вместе. А ты примчался сюда, да ещё с таким шумом, громом.

– Мне надоело всех бояться. Садись.

И они промчались по широким авенидам Рио, мимо старинных соборов, построенных ещё во времена конкистадоров, мимо парящих, как птицы, зданий из стекла и бетона, построенных Нимейером… Но им были неизвестны ни даты постройки соборов, ни имя великого архитектора. Они были простыми подростками из предместья. Они плохо учились в школе, потому что глупые телевизионные передачи и притягательная вольница улицы заняли их головы и души. В самой любимой ими песенке пелось: «Не думай ни о чём, что может кончиться плохо», вот они и мчались, не думая, вдоль широкой набережной, обсаженной высоченными стройными пальмами.