Полночная любовница - [82]

Она услышала за спиной скрежет каретных колес, и затылок у нее кольнуло от нехорошего предчувствия. Меррин медленно-медленно обернулась. Она знала, что это Гаррик. И подумала, что он, видимо, приехал защищать семью Китти и ее ребенка, как делал все последние двенадцать лет.

Гаррик спрыгнул с брички и зашагал к Меррин. Пошел крупный снег, с неба стали падать большие белые хлопья. Гаррик выглядел усталым, щеки его покрывала щетина. Меррин осознала, что он, должно быть, всю ночь провел в дороге.

– Меррин, – начал было он и протянул к ней руку, но Меррин отшатнулась.

Ее охватила дикая боль, заслонившая все остальное.

– Ты знал, – произнесла она. – Ты знал, как отчаянно я скучаю по Стивену. У меня ничего от него не осталось, абсолютно ничего. – У нее сорвался голос. – И все это время тебе было известно, что у Стивена остался ребенок. Ты собирался на мне жениться, но не собирался об этом рассказывать.

Снег летел Меррин в лицо, она сердито смахивала его вместе с обжигающими слезами ярости и отчаяния. Уголком глаза она заметила, что похожая на Китти женщина спускается по ступенькам и направляется к ним. Она заметила, как Гаррик взглянул на нее и снова перевел взгляд на Меррин.

– Нам надо поговорить, – начал он, но замолчал, поскольку Меррин отрицательно покачала головой.

– Я не хочу с тобой разговаривать, – сказала она. – Я не хочу тебя больше видеть.

Женщина подошла к воротам.

– Гаррик! – с улыбкой позвала она. – Мы не знали, что ты приедешь. Ты бы предупредил. – Она посмотрела на Меррин и перестала улыбаться.

Меррин повернулась и пошла прочь. Она чувствовала себя окоченевшей внутри и снаружи. И думать она могла только об одном: что эта девочка – дочка Стивена, а Гаррик ничего ей не сказал. Все становится понятно, подумала она. Гаррик сказал, что произошла ссора. Он узнал, что Китти беременна от Стивена. Возможно, они сказали ему, что собираются сбежать, и Гаррик застрелил Стивена из ревности и мести. А потом организовал заговор молчания вместе со Скоттами, чтобы родственники Стивена никогда не узнали о существовании его ребенка.

Меррин снова скрутило горе, вонзилось в нее как острый нож. Она даже не представляла, что такое бывает. Огромная боль и гнев. И еще что-то почти незаметное – тихий-тихий внутренний голос, который, несмотря на все доказательства, продолжал шептать, что она не права. Что человек, который защищал ее, загораживая своим телом перед лицом смерти, не мог так поступить. Этот голос нашептывал, чтобы она не теряла веру и еще раз как следует все обдумала. Ведь она любит Гаррика, несмотря на то что не доверяет ему. Ее любовь не совсем мертва.

Меррин вспомнила, что было три выстрела. Две пули попали в Стивена, но что случилось с третьей? Гаррик сказал, что Стивен пытался убить Китти, но Меррин предпочла ему не поверить, поскольку не сомневалась – Стивен и Китти любили друг друга. Но если она зря ему не поверила, и он сказал правду… тогда получается, что Гаррик защищал Китти и пытался спасти ее от Стивена. А раз Китти была тогда беременна, то он, наверное, увез ее за границу, чтобы уберечь от скандала. А позже сделал то же самое для ее ребенка…

Горло Меррин обожгли горячие слезы. К ней медленно и боязливо возвращалось интуитивное чувство, что она может доверить Гаррику и свою жизнь, и свое сердце. Она знала, что должна вернуться, должна мужественно посмотреть в глаза Гаррику и наконец услышать всю правду. И если правда будет означать, что ее вера в любовь Стивена и Китти основывалась на лжи, Меррин в конце концов придется посмотреть ей в лицо.

Тропинка, бегущая вдоль утесов, казалась пустой и безлюдной. Она петляла между маленькими лужайками морского клевера, кермека и невысокой упругой травки. Меррин спустилась на пляж и на мгновение остановилась, вдыхая соленый морской воздух. Он оказался таким холодным, что стало больно дышать. Слез у Меррин уже не было, она чувствовала лишь оцепенение и усталость. Она присела на камень у песчаной полосы берега. И почти сразу испытала желание вернуться и отыскать Гаррика. Ей нужно его выслушать.

Поблизости захрустел галечник. Меррин дернулась и обернулась. На мгновение ей показалось, что она грезит. Позади нее стоял Том Брэдшоу. В цивильной лондонской одежде и не особенно дружелюбный.

– Привет, Меррин, – произнес Том. Он чарующе улыбнулся, но глаза его так и оставались бесстрастными.

– Что ты тут делаешь? – спросила она.

– Я шел за тобой от самого дома, – пояснил Том. – Я хочу с тобой поговорить. – Он чуть повернулся в сторону, сунул руки в карманы. – Настоящий шок, да? – непринужденно произнес он, – Узнать, что Гаррик Фарн не только убил твоего брата, но еще и украл его ребенка.

– Прекрати, – оборвала его Меррин. – Не говори так.

– Полагаю, он представит тебе это как ужасно благородный поступок, – усмехнулся Том. – Невозможность выбора, клятва у постели умирающей жены и девочка, которая, как ему было известно, никогда не сможет носить его имя, потому что родилась слишком рано, чтобы быть его дочерью… – Он пожал плечами. – Ты все это оценишь, Меррин. Я припоминаю, что ты всегда была невероятно помешана на чести, правосудии и всех этих высокопарных идеях.