Политика постправды и популизм - [63]

В-четвертых, у ультраправых партий «критика больших партий сопровождается подчеркиванием своей маргинальности, периферийности, несистемности. Небольшой размер этих партий зачастую трактуется как показатель их „новизны“, либо как свидетельство их „непричастности“ к „грязной“ большой политике».

В-пятых, подобные партии «подвергают резкой критике современную политику, прибегая к агрессивной оппозиционной борьбе, и они предпочитают не согласие, а конфронтацию».

В-шестых, ультраправые партии «ратуют за „новую демократию“. Они рассматривают себя в качестве „жертв“ современной политики властвующих элит, которые якобы не только манипулируют народом, но и подавляют всякую живую альтернативу».

Наконец, идеологической основой ультраправых партий выступает «харизматический популизм»:

«а) идея перемен сочетается с образом единственного героя, ратующего за них;

б) афишируется идея „неполитического“ языка; часто используются архаические символы и эксплуатируются формы культурной,

спортивной, „ресторанной“ или увеселительной лексики и ком-паний»²⁰⁷.

Отвечая на вопрос о причинах электоральных успехов правых популистов как на общеевропейских, так и национальных выборах (начиная с 1989 г.), многие исследователи в качестве решающих факторов называют проблему массовой иммиграции в европейские страны из стран ислама, превращение их в мультикультурные и даже многорасовые общества, рост расовой и этнической ксенофобии как реакцию на эти процессы. Именно поэтому эти партии часто называют антииммигрантскими. Тем не менее современные европейские крайне правые популисты не являются «партиями одной проблемы» (single-issue parties). Известный французский политолог Матей Доган пишет в этой связи: «Концепция классового социального конфликта долгое время была ключевой в социологии партий, тогда как роль религиозной, этнической языковой и культурной дифференциации недооценивалась. Сегодня принадлежность к социальному классу не является более доминирующим фактором электорального поведения». Объяснение данного феномена исследователь, в частности, видит в том, что низшая страта рабочего класса сегодня состоит в основном из иммигрантов, не имеющих избирательных прав. В то же время во многих странах Запада классовая солидарность размывается, уступая место конкуренции и конфликтам между местными рабочими и гастарбайтерами. Такие конфликты происходят и на электоральном уровне, когда местные рабочие голосуют против партий, выступающих за расширение прав рабочих-иммигрантов и за правые партии, призывающие к ужесточению иммиграционной политики. Появление в Европе новых этнических и расовых меньшинств, по мнению Догана, привело к появлению нового размежевания, не существовавшего еще 30 лет назад²⁰⁸. В этой связи сегодня даже говорят о появлении на Западе партий «новой политики».

Общая «выигрышная формула» новых популистских правых, по мнению Г. Китчельта, «...состоит из комбинации двух политических приверженностей — с одной стороны, правой, неолиберальной экономической политике и авторитарной и националистической социокультурной политике — с другой. Чтобы преуспеть, правой популистской партии нужно мобилизовать избирателей, предпочитающих экономическую политику правого толка, и привлечь право-авторитарную поддержку, а именно занять исключительно рыночную либеральную позицию по экономическим проблемам и авторитарную и партикуляристскую позицию по социокультурным вопросам»²⁰⁹. Стержнем же идеологии правых популистов стала «не прежняя ненависть и конструирование врагов в других странах по причинам их „расовой неполноценности“, а разнообразные технологии и практики конструирования врагов в своих собственных странах в соответствии с лозунгами „Немцам сначала!“, „Французам сначала!“. Это не значит, что традиционный антисемитизм в политической риторике крайне правых пропал, он продолжал и продолжает играть чисто инструменталистскую роль»²¹⁰.

В целом совпадает и «электоральный профиль» крайне правых популистских партий. Во всех странах Западной Европы они привлекают прежде всего молодых, плохо образованных, нерелигиозных выходцев из рабочей среды, чаще всего мужчин. Но не только их, но и тех, кто недоволен существующей политикой. Это люди, не сумевшие использовать шансы в ходе процессов социально-экономической модернизации и рационализации производства и стремящиеся «защитить» свой все более уменьшающийся социальный и культурный капитал. В этом контексте они могут быть названы «шовинистами благосостояния». В сознании этих избирателей взаимодействуют, усиливая друг друга, традиционные ценности, авторитарная ориентация и невысокий уровень образования²¹¹.

Как уже было отмечено, практически все крайне правые популисты Европы проявляют враждебность к исламу и иммигрантам-мусульманам. Однако единой позиции по этому вопросу у правых не существует. Часть крайне правых популистов разделяет антиисламские настроения и даже идет на сотрудничество с еврейскими общинами, во-первых, считая Израиль «бастионом» цивилизации Запада на исламском Востоке, во-вторых, рассматривая евреев в качестве союзников в борьбе против мусульманской угрозы в самой Европе. Другой достаточно редкий вариант — это происламская позиция крайне правых, определяемая антилиберальными, традицоналистическими, антиамериканскими и антиизраильскими позициями. Третьим вариантом является модель, в рамках которой не придается большего значения религиозному фактору, но иногда антииммиграционная позиция комбинируется с антиисламской, время от времени в высказываниях лидеров можно услышать антисемитские мотивы