Покидая страну 404 - [33]

Пока я добиралась по пятничным пробкам домой, позвонил ребёнок и доложил, что, как обычно, сходил в магазин за продуктами, но, увидев стометровые очереди на кассах супермаркета, вместо запланированных яблок, печенек и пельменей купил большущую упаковку риса, сахар, соль, чай, сгущёнку и туалетную бумагу. Вспомнив о том, что он уже давно совершеннолетний, прихватил вдобавок два литра кубинского рома.

Следом за ребёнком позвонил Макс и сообщил, что с понедельника их офис переходит на удалёнку, коллеги массово упаковывают и увозят по домам рабочую технику, и поинтересовался, читаю ли я новости.

Новости оказались крайне неприятными: с полуночи понедельника семнадцатого марта страна полностью закрывала пассажирское сообщение до конца месяца. Надежды на то, что его возобновят в начале апреля, к дате моего планируемого вылета, не было ни малейшей. С учётом скорости распространения вируса и резкого увеличения числа заболевших пандемия обещала затянуться на месяцы, если не на годы.

Добравшись в конце концов до ноутбука, я стала рассматривать различные варианты срочного отлёта. Я успевала купить билет и улететь ближайшими рейсами в субботу, воскресенье или даже утром в понедельник. Но проблема состояла в тех самых деньгах и документах, которые остались в банковской ячейке: возвращаться в банк было уже слишком поздно. Они понадобятся в ближайшие дни, а в выходные не работает ни банк, ни нотариусы, у которых можно было бы оформить доверенность на доступ к ячейке для моего компаньона.

— Я всё понимаю и, возможно, как-то выкручусь, если ты завтра срочно улетишь, — тоном, не обещающим ничего хорошего, предположил Семён, — но нашей деловой репутации придёт закономерный конец.

Безупречное доброе имя и профессиональная честность кормили нас много лет, позволяя бизнесу выживать в агрессивной конкурентной среде. Серьёзный провал просто выбросил бы нас с рынка. Мой неподготовленный отъезд означал бы и потерю большой суммы денег, и, по сути, очень быстрое прекращение нашей деятельности.

— Значит, так тому и быть, — заявил Макс. — Хватай паспорт, деньги, пистолет, тьфу, мобильный телефон и дуй домой. И Сёмка пусть там не задерживается.

Естественно, что мой муж думает в первую очередь о моей безопасности, а компаньон — о нашем общем деле. Я чувствовала, что мне очень нужен чей-то непредвзятый совет. Санька, который мог бы беспристрастно посмотреть на ситуацию со стороны, так на связь и не вышел, поэтому я позвонила подруге Яре, опытному психологу, юристу и самой настоящей ведьме в хорошем смысле этого слова.

— На твоём месте я бы уезжала как можно скорее, — сказала та, внимательно меня выслушав. — Ты в курсе, что Милочка не может вернуться домой в Аргентину? Alitalia[18] несколько дней назад отменила её рейс и не отвечает ни на звонки, ни на письма.

Наша общая дорогая подруга Людмила, которая давно жила в Южной Америке, прилетела в гости к матери на пару месяцев, но теперь её пребывание на бывшей родине обещало затянуться. Аналогичная перспектива меня никак не радовала. Чувство ответственности перед коллегами боролось с желанием бросить всё и уехать к мужу и ребёнку. В результате я решила взять паузу в размышлениях по крайней мере на ближайшую ночь.

Выспаться всё равно не удалось, так как ранним субботним утром меня разбудил звонок Семёна.

— Ты вообще на часы смотрел? — поинтересовалась я вместо приветствия.

— С трёх часов ночи смотрю, — мрачно ответил компаньон. — Я через полчаса за тобой заеду, будем эвакуировать офис.

— Тебе что, приснился плохой сон?

— Очень плохой, — Семён не стал вдаваться в объяснения. — Предлагаю за выходные перевести всех на удалёнку, как это сделал шеф Макса. Что мы теряем? В любой момент можно вернуть всё, как было.

Для работы мы много лет арендовали в большом офисном здании несколько комнат, полностью оборудованных необходимой мебелью, поэтому всё наше собственное имущество — коробки с документами, ноутбуки и сервера — легко поместилось в машину Семёна. По окончании сборов было решено наконец-то позавтракать, и мы отправились в тот самый ресторанчик с массивной деревянной мебелью и большим электрическим камином, где в один из приездов дяди Лёнчика мы с ним долго сидели, обсуждая его приключения в Ливии.

— Вот это фокус! — воскликнул Семён, первым поднявшийся по ступеням.

«Закрыто навсегда», — гласила табличка на двери.

— Да ну, — я не могла поверить своим глазам. — Может быть, куда-то переехали?

Ресторан существовал на этом месте с прошлого века. Он открылся как минимум двадцать пять лет назад, и мы с Семёном обедали в нём по меньшей мере пару раз в месяц: место радовало уютом, а кухня — вкусным мясом.

— Ничто не вечно, — резюмировал Сёмка. — Так проходит мирская слава, — процитировал он древнего философа.

— Может быть, мне всё-таки попробовать улететь завтра? — спросила я. Не то, чтобы я нервничала, но происходящее вокруг подавало совершенно однозначные знаки.

— Мы потеряем большие деньги, — напомнил мне компаньон. — Если эта фигня затянется, то, вдобавок ко всем неприятностям, остаться ещё и без финансовой подушки безопасности — плохая идея. Звони в своё консульство. Думаю, у них таких, как ты, наберётся на пять самолётов.