Покидая страну 404 - [35]
— Нас пять человек, — сказал Саня. — Во время карантина нам нужно будет что-то жрать.
Через два дня в далёкой мусульманской стране был объявлен строгий локдаун.
— Ты что, осталась у матери? — удивлённо спросил мой друг. — Звони-ка, дорогая, в консульство. Этот карнавал затянется надолго.
В пятницу утром стало понятно, что я заболела. Не новомодным коронавирусом, о котором теперь трубили все СМИ, просто в который раз уже вылезли последствия тревожных и тяжёлых девяностых.
— Опять рецидив? — сочувственно спросила матушка, наблюдая как я сижу с закрытыми глазами на бортике ванны и боюсь пошевелиться, чтобы не вызвать приступ неудержимой рвоты.
Так уж вышло, что отечественная неврология больше специализируется на законных методах отъёма денег у больных, чем на их лечении, поэтому обычно, когда меня накрывал очередной, к счастью, редкий приступ болезни, отец передавал из Израиля самолётом дешёвое, но эффективное местное лекарство. Последняя найденная дома упаковка была давным-давно просрочена, а великое и могучее государство Израиль сидело на карантине, ограничив международное сообщение.
К обеду приехал Семён, привёз что-то вкусненькое и какие-то совершенно бесполезные таблетки и заставил меня ещё раз позвонить в консульство. Там посетовали на отсутствие какой-либо подтверждённой информации, посоветовали следить за сайтом авиакомпании, совершающей прямые рейсы между нашими странами, и в который раз убедительно сообщили, что своих не бросят. В офисе самого авиаперевозчика давно не брали трубку, вместо этого сухой голос автоответчика сообщал, что все коммуникации теперь поддерживаются только в переписке. На электронные письма ответов тоже не последовало.
Матушка искренне недоумевала, отчего нервничают Макс и Семён. Жильё у нас просторное, работать я могу удалённо, денег достаточно, с начала пандемии мы с ней не ходили по магазинам: всё необходимое привозили домой разнообразные службы доставки. Если бы не моё внезапно ухудшившееся здоровье, ничто не омрачало бы её жизненные горизонты. По матушкиным расчётам, пандемия должна была закончиться к десятым числам июля — началу массовых летних отпусков. Мы с компаньоном были настроены менее оптимистично. Кроме того, все его усилия по получению рабочей визы в сложную с точки зрения иммиграционных вопросов страну могли пойти прахом из-за невозможности в неё попасть.
Выходные я пролежала пластом, организм с трудом принимал только сладкий чай и отвергал любую пищу. Макс звонил и пытался меня тормошить, Семён предлагал заказать мне доставку каких-нибудь вкусняшек. Не хотелось ничего, кроме хоть какой-то определённости. Ситуация усугублялась ещё и тем, что моя подруга Людмила так и не смогла улететь домой в Аргентину и была вынуждена искать работу и обживаться на неопределённое время на старой родине.
В ночь с воскресенья на понедельник, когда я валялась в тяжёлой полудрёме, безуспешно пытаясь уснуть, я внезапно услышала прекрасно узнаваемый голос Лёнчика. Дядюшка пытался что-то мне объяснить, но я понимала только отдельные, не связанные между собой слова.
Я не верю в мистику. Я абсолютный, убеждённый материалист. Тем не менее, нужно признать, что мы все получаем извне некие сигналы об опасности или руководства к действию и, исходя из своего личного опыта, так или иначе эти сигналы интерпретируем. В нашей семье Лёнчик стал таким сигналом опасности: когда он приснился моей матушке в 2015 году, та немного поразмыслила, съездила в банк, в котором хранила свои небольшие пенсионерские накопления, и сняла со счёта все деньги. А через два дня в банк вошла временная администрация, и возврат вкладов длится, наверное, и по сей день.
Лёнчик замолк, словно обидевшись, что я его не понимаю, но вместо него рядом отчётливо запел Дин Рид…
Решив, что более понятного сигнала «пора рвать когти» Мироздание послать мне не смогло бы, я встала и включила ноутбук. Прежде, чем пытаться выбраться домой через Минск, я по совету сотрудника консульства проверила сайт авиакомпании. О чудо! Там появилась информация о так называемом эвакуационном рейсе, запланированном буквально на послезавтра. Не раздумывая я купила билет, сообщила об этом событии Максу и наконец-то спокойно уснула.
Понедельник мы с матушкой провели в подготовке к моему срочному отъезду, в том числе сделали на её имя доверенности на распоряжение моим имуществом и делами. К вечеру в новостях сообщили, что правительство запретило гражданам покидать страну с туристическими целями. О нас, имевших временное или постоянное место жительства в других странах, никаких пояснений в этом запрете не было.
— Вы успели купить билет? — спросил утром Оскар, всё тот же сотрудник консульства, с которым мы уже успели познакомиться. — Зайдите на нашу страницу в фейсбуке, там выложены все инструкции, следуйте им, и вы благополучно улетите.
Инструкции оказались простыми: убедитесь, что вы не имеете симптомов коронавирусной инфекции, запаситесь масками, возьмите с собой еду… Неприятной новостью оказалось то, что многим желающим мест в самолёте не хватило: билеты были раскуплены в считанные часы после объявления рейса. Получалось, что дядя Лёнька вовремя подал мне сигнал…
«Все взрослые когда-то были детьми, но не все они об этом помнят», – писал Антуан де Сент-Экзюпери. «Полдетства» – это сборник ярких, захватывающих историй, адресованных ребенку, живущему внутри нас. Озорное детство в военном городке в чужой стране, первые друзья и первые влюбленности, жизнь советской семьи в середине семидесятых глазами маленького мальчика и взрослого мужчины много лет спустя. Автору сборника повезло сохранить эти воспоминания и подобрать правильные слова для того, чтобы поделиться ими с другими.
Таня живет в маленьком городе в Николаевской области. Дома неуютно, несмотря на любимых питомцев – тараканов, старые обиды и сумасшедшую кошку. В гостиной висят снимки папиной печени. На кухне плачет некрасивая женщина – ее мать. Таня – канатоходец, балансирует между оливье с вареной колбасой и готическими соборами викторианской Англии. Она снимает сериал о собственной жизни и тщательно подбирает декорации. На аниме-фестивале Таня знакомится с Морганом. Впервые жить ей становится интереснее, чем мечтать. Они оба пишут фанфики и однажды создают свою ролевую игру.
«Холмы, освещенные солнцем» — первая книга повестей и рассказов ленинградского прозаика Олега Базунова. Посвященная нашим современникам, книга эта затрагивает острые морально-нравственные проблемы.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Заветная мечта увидеть наяву гигантских доисторических животных, чьи кости были недавно обнаружены в Кентукки, гонит небогатого заводчика мулов, одинокого вдовца Сая Беллмана все дальше от родного городка в Пенсильвании на Запад, за реку Миссисипи, играющую роль рубежа между цивилизацией и дикостью. Его единственным спутником в этой нелепой и опасной одиссее становится странный мальчик-индеец… А между тем его дочь-подросток Бесс, оставленная на попечение суровой тетушки, вдумчиво отслеживает путь отца на картах в городской библиотеке, еще не подозревая, что ей и самой скоро предстоит лицом к лицу столкнуться с опасностью, но иного рода… Британская писательница Кэрис Дэйвис является членом Королевского литературного общества, ее рассказы удостоены богатой коллекции премий и номинаций на премии, а ее дебютный роман «Запад» стал современной классикой англоязычной прозы.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.