Поиск исторического Иисуса. От Реймаруса до наших дней - [43]

4) исторической достоверностью обладает как синоптическая традиция, так и Евангелие от Иоанна;

5) на основании критического анализа евангельского материала (в том числе посредством «стилистического» исследования) можно выделить значительное количество исторически достоверной информации, на основании которой можно выполнить целостную реконструкцию жизни, учения и личности исторического Иисуса.

6. Иоахим Иеремиас

Иоахим Иеремиас (Joachim Jeremias, 1900–1979), родившись в Дрездене, в юности жил в Иерусалиме. В это время возникает его интерес к семитским языкам, и во время учебы в университетах Тюбингена и Лейпцига Иеремиас параллельно занимается на кафедрах восточных языков и теологии. В отличие от большинства немецких библеистов его эпохи, его не заинтересовало творчество Бультмана. Возможно, именно поэтому его работы носят отпечаток оригинального авторского подхода. Все свои библейские исследования Иеремиас соотносил с «Поиском исторического Иисуса». Как он утверждал в работе с символичным для его времени названием «Проблема исторического Иисуса» (1964), «исторический Иисус – центральная проблема новозаветных исследований»[230].

В контексте «Поиска исторического Иисуса» Иеремиас известен как ученый, который ввел новый критерий для оценки аутентичности евангельского текста. В отличие от Додда, который пытался доказать оригинальный «стиль» Иисуса, однако не предложил верифицируемых методов выявления этого «стиля», Иеремиас смог формализовать этот подход. В первом томе «Богословия Нового Завета» под названием «Провозвестие Иисуса» (1973) он предложил использовать филологический метод анализа евангельского текста для выявления в нем арамеизмов (следов разговорного арамейского языка) и гербаизмов (следов древнееврейского языка, на котором написана большая часть Ветхого Завета).

По мысли Иеремиаса, авторы текстов Евангелий (написанных на семитизированном греческом диалекте койне) зачастую вставляли в них арамеизмы[231]. Наличие этих слов и выражений семитского происхождения свидетельствует, что они восходят к Самому Иисусу (поскольку, как считает подавляющее число современных библеистов, для евангелистов Матфея, Луки и Иоанна родным языком был греческий; в отношении Марка этот вопрос является предметом дискуссии), и евангелисты благоговейно пытались сохранить речь Учителя. Иеремиас проводит скрупулезный филологический анализ тех евангельских фрагментов, в которых, по его мнению, можно выявить арамеизмы:

Констатация того факта, что в речениях Иисуса проступает арамейская языковая основа, имеет большое значение для решения вопроса о достоверности предания; результаты этого лингвистического анализа возвращают нас к устному арамейскому преданию и ставят перед нами задачу: сопоставить речения Иисуса и изречения, характерные для еврейской религиозной традиции той эпохи, не только по содержанию, но и по языку[232].

Иеремиас выделяет passivum divinum[233], антитетические параллелизмы[234], различные ритмические формы[235] и т. п., которые свидетельствуют, что греческий текст Евангелий передает арамейскую речь, восходящую к Самому Иисусу.

Следует отметить, что теория о семитизмах в греческих текстах Евангелий развивалась в дальнейшем в трудах многих исследователей[236], в том числе и российских авторов (в первую очередь связанных с кафедрой библеистики Московской духовной академии в то время, когда ее возглавлял священник Леонид Грилихес)[237]. Наличие арамеизмов и гебраизмов как свидетельство аутентичности евангельского текста до сих пор используется в качестве критерия практически всеми участниками «Поиска исторического Иисуса»[238].

Помимо общеупотребительных арамейских выражений, следы которых можно найти в евангельском тексте, Иеремиас выделяет несколько языковых форм, специфичных исключительно для Иисуса. Иеремиас называет их ipsissima vox – истинный голос Самого Иисуса, «особенности слога Иисуса, которые не имеют аналогов в литературе того времени»[239]. Иеремиас выделяет пять таких особенностей: Его притчи (как жанр), загадочные изречения (например, Мф 11: 11, Мф 19: 12, Мк 2: 21 и т. д.), термин «Царство Божье», слова «Авва» и «аминь». В более специальной работе «’Abbā как обращение к Богу» Иеремиас следует идеям своего времени, указывая, что подобное обращение Иисуса к Богу резко выделяет Его на фоне современников, поскольку для иудеев времен Иисуса подобное фамильярное обращение к Создателю было немыслимым. Однако Иисус «говорил с Богом по-простому, прямо и открыто, как сын обращается к своему отцу»[240]. Этот факт для Иеремиаса, естественно, свидетельствует не только об оригинальности языка Иисуса, но и о Его специфическом и уникальном религиозном чувстве. Впоследствии, при более подробном изучении еврейских текстов межзаветного периода, исследователи пришли к выводу, что именование Бога «Аввой» не было характерным исключительно для Иисуса, а само это выражение не имеет оттенка «простоты, открытости и детской непосредственности», о которых говорил Иеремиас[241]. Поэтому известный гебраист и участник «Поиска исторического Иисуса» Геза Вермеш так отозвался о теории Иеремиаса: «В филологическом плане она безосновательная, а в литературно-историческом – ошибочна»