Поэзия английского романтизма XIX века - [25]

И мука сущая — зачать;

Так мы, свой плуг в слезах ведя,

Зерно радехоньки собрать.

3

А родилось дитя — его

Спешат к старухе отнести,

И та берется за него,

Как будто хочет извести:

4

Ломает косточки ему,

Дает не соску, а репей,

Несет раздетым в хлад и тьму,

В зной пеленает потеплей,

5

Из жил выдавливает стон,

Жжет грудь горячим утюгом. —

Но с каждым днем все старше он,

Она ж — моложе с каждым днем…

6

И юной девою она

Пред ним, кто мужем стал, встает,

Любви и кротости полна.

И все идет наоборот:

7

Она ему принадлежит,

Все косточки ее хрустят,

И жилка с жилкою дрожит, —

И урожай его богат,

8

Собранный 77 раз.

Но, старец, бросит он ее

И кинет свету напоказ

Все то, что вытряс из нее:

9

Алмазы слез, рубин любви,

Надежды чистый изумруд,

И злато жизни, все в крови,

И жемчуг мучеников тут. —

10

Его еда, его питье,

Его услада и оплот…

Теперь богатство он свое

Кому угодно раздает.

11

Но эта щедрость — всем мерзка.

Все издеваются, дразня

Былым могуществом, — пока

Не выйдет дева из огня.

12

Живой огонь — она сама,

И златом жизни блещет лик.

Стеная и сходя с ума,

Робеет перед ней старик.

13

Она, отважна и дерзка,

Сама идет за женихом, —

И прогоняют старика,

И запираются вдвоем.

14

И дряхлый старец обречен

Продолжить свой постыдный путь,

Пока себе не сыщет он

Подругу в жертвы где-нибудь.

15

И вот нашел… Она — мала

В слепых объятьях ветхих рук,

Но разом — словно расцвела

Страна предательств и разлук.

16

Здесь крики вспугнутых гостей,

Вина и яств смертельный жар,

В нещадном пламени страстей

Земля вращается, как шар,

17

Здесь солнце, звезды и луна,

Миры планет и космос весь

Померкли, стихли. Ночь темна,

И нечего ни пить, ни есть.

18

Но, воскресая, полутруп

Ест, пьет, кусает и сосет

Ее невинных детских губ,

Ее любви душистый мед.

19

Она становится взрослей,

Он молодеет с каждым днем, —

И убегают от людей,

Влекомы страхом и стыдом.

20

Она, как лань, несется прочь,

Ее повсюду ловит он

И истязает день и ночь,

Ее любовью обольщен.

21

Ее любовь — мороз в крови,

А ненависть — душистый мед,

О, дивный Лабиринт Любви,

Где тигр ягненком вопиет!

22

И он младенцем вопиет,

Она кликушей голосит.

Всем любящим придет черед

В пустыне той поставить скит.

23

В пустыне — райские плоды

Качаются на деревах,

Чтоб вы не чуяли беды,

Когда поселитесь в песках.

24

И лишь Младенца увидав,

Расхристанного на земле,

Бегут любовники стремглав,

«Он родился!» — звучит во мгле.

25

Ведь кто возьмет его с земли, —

Отсохнут руки у того;

Сады в пустыне отцвели,

И львы сбежали от него.

26

Лежит Младенец, невредим,

Пока, с недобрым блеском глаз,

Старуха не придет за ним…

И все пойдет, как в прошлый раз.

Мэри Перевод С. Маршака

Прекрасная Мэри впервые пришла

На праздник меж первых красавиц села.

Нашла она много друзей и подруг,

И вот что о ней говорили вокруг:

«Неужели к нам ангел спустился с небес

Или век золотой в наше время воскрес?

Свет небесных лучей затмевает она.

Приоткроет уста — наступает весна».

Мэри движется тихо в сиянье своей

Красоты, от которой и всем веселей.

И, стыдливо краснея, сама сознает,

Что прекрасное сто́ит любви и забот.

Утром люди проснулись и вспомнили ночь,

И веселье продлить они были не прочь.

Мэри так же беспечно на праздник пришла,

Но друзей она больше в толпе не нашла.

Кто сказал, что прекрасная Мэри горда,

Кто добавил, что Мэри не знает стыда.

Будто ветер сырой налетел и унес

Лепестки распустившихся лилии и роз.

«О, зачем я красивой на свет рождена?

Почему не похожа на всех я одна?

Почему, одарив меня щедрой рукой,

Небеса меня предали злобе людской?

«Будь смиренна, как ангел, как голубь, чиста, —

Таково, мне твердили, ученье Христа.

Если ж зависть рождаешь ты в душах у всех

Красотою своей, — на тебе этот грех!»

Я не буду красивой, сменю свой наряд,

Мой румянец поблекнет, померкнет мой взгляд.

Если ж кто предпочтет меня милой своей,

Я отвергну любовь и пошлю его к ней».

Мэри скромно оделась и вышла чуть свет.

«Сумасшедшая!» — крикнул мальчишка вослед.

Мэри скромный, но чистый надела наряд,

А вернулась забрызгана грязью до пят.

Вся дрожа, опустилась она на кровать,

И всю ночь не могла она слезы унять,

Позабыла про ночь, не заметила дня,

В чуткой памяти злобные взгляды храня.

Лица, полные ярости, злобы слепой

Перед ней проносились, как дьяволов рой.

Ты не видела, Мэри, луча доброты.

Темной злобы не знала одна только ты.

Ты же — образ любви, изнемогшей в слезах,

Нежный образ ребенка, узнавшего страх,

Образ тихой печали, тоски роковой,

Что проводят тебя до доски гробовой.

Хрустальный чертог Перевод С. Маршака

На вольной воле я блуждал

И юной девой взят был в плен.

Она ввела меня в чертог

Из четырех хрустальных стен.

Чертог светился, а внутри

Я в нем увидел мир иной:

Была там маленькая ночь

С чудесной маленькой луной.

Иная Англия была,

Еще неведомая мне, —

И новый Лондон над рекой,

И новый Тауэр в вышине.

Не та уж девушка со мной,

А вся прозрачная, в лучах.

Их было три — одна в другой.

О сладкий, непонятный страх!

Ее улыбкою тройной

Я был, как солнцем, освещен.

И мой блаженный поцелуй

Был троекратно возвращен.

Я к сокровеннейшей из трех

Простер объятья — к ней одной.

И вдруг распался мой чертог.

Ребенок плачет предо мной.

Лежит он на земле, а мать

В слезах склоняется над ним.

И, возвращаясь в мир опять,

Я плачу, горестью томим.

Серый монах Перевод В. Топорова