Под звездами Фракии - [16]

Шрифт
Интервал

— Чудесно! — кивнула я. — И планировка идеальная, и вид из окон… и обставили с блеском. Сразу видно: здесь живет архитектор!

— Да, Николай удивительно способный, — сказала она с ласковой и счастливой улыбкой. — В Тунисе его очень ценили. И здесь нет отбоя от заказчиков. Если бы он на все соглашался, день и ночь пришлось бы чертить…

— А как ты? — вставила я осторожно.

— Я? — Она прищурилась. — Я не работаю… Занимаюсь мужем, ребенком, домашним хозяйством…

«Вот почему она так сохранилась — выглядит совсем молоденькой!» — промелькнуло у меня в голове. Я посмотрела на свою жилистую руку, державшую чашку, — кожа сморщенная, вся в мелких коричневых пятнышках — и снова почувствовала досаду, смешанную с острой жалостью к самой себе. Мне живо представилось, как Верочка с Николаем пьют по утрам кофе на этой великолепной террасе, в то время как я верчу центрифугу с пробирками, полными мочи, или высасываю трубочкой кровь из пальца больного. К одиннадцати у меня уже все плывет перед глазами от непрерывного вглядывания в микроскоп… Именно в это время являются опоздавшие или блатные: одни просят, другие грозят пожаловаться, отчего мою усталость как рукой снимает, и я посылаю их подальше, разумеется, про себя. Единственное утешение в том, что меня не могут уволить: лаборанты у нас дефицитный кадр… если, конечно, это может служить утешением. И вообще, еще вопрос, стоит ли моя работа того, чтобы за нее держаться.

— Значит, Николай неплохо зарабатывает, раз ты можешь себе позволить сидеть дома, — заметила я и, перевернув свою пустую чашку, поставила ее на блюдце.

Верочка весело покачала головой.

— Что ты! Мы по уши в долгах. Он хорошо зарабатывает, но, если бы ты знала, сколько нам стоила эта квартира!

Мне совсем не хотелось это знать. Я понимала, что сумма окажется для меня астрономической и я еще больше расстроюсь.

— Переверни чашку, я тебе погадаю.

Верочка вскинула пепельные, едва заметные бровки, не без колебания взялась за чашку.

— Что мне можно предсказать? — спросила она с удивительным равнодушием. — Ну, разве что… Когда мы выплатим долги?

— В наше время хорошо уже то, что ты можешь позволить себе взять в долг, — сказала я с вымученной улыбкой.

«Она права, зачем я стану ей гадать, когда у нее и так все хорошо? Вот и у Николая работы навалом».

— Сама говоришь, от заказчиков нет отбоя.

Она поиграла ложечкой.

— Сейчас одна работа, деньги не скоро. Хотя… — Верочка не договорила, махнула рукой и одарила меня солнечной улыбкой. — Но не будем жаловаться!..

Заговорили о Тунисе. Я спросила, ездили ли они в другие, европейские, страны.

— Дважды были во Франции, — ответила Верочка почему-то без особого воодушевления.

Потом стали припоминать общих знакомых — она просила рассказать, кто, где и чем занимается, интересовалась, встречаюсь ли я со старыми приятелями — теми, с кем мы дружили пятнадцать лет назад. Верочка все больше оживлялась, все чаще звучал ее заразительный смех, и, глядя на нее, слушая этот смех, я погрузилась в прежнюю атмосферу, мной овладело странное чувство, будто вовсе не прошло столько лет и мы снова сидим в нашей маленькой комнатушке — молодые и беспечные…

Хлопнула входная дверь, кто-то быстро пересек холл, и на террасу выскочила очаровательная девочка лет семи.

— Мамуля, если б ты знала… — начала она запыхавшись, но, увидев меня, смутилась и вежливо поздоровалась.

Я смотрела пораженная — такого поразительного сходства между матерью и дочерью я еще не встречала. Это была та же Верочка в миниатюре — те же ясные голубые глаза, тот же носик, словно его сжали двумя пальчиками и он так и остался, те же ровненькие выпуклые зубки, а главное — та же лучезарная улыбка, обаятельная и добрая.

— Как тебя зовут? — спросила я, протягивая к ней руку.

— Николина, — ответила девочка, поглядывая на мать.

«В честь Николая», — подумала я и представила разнеженного и гордого отца. Верно, дочка — его самая большая слабость.

Ребенок был умный и воспитанный, побыл немного с нами, а потом сам деликатно решил уйти, чтобы оставить нас вдвоем. Но чуть позже Николина вернулась и подала матери какой-то бланк.

— В нашем ящике, мамуля, для папы.

Верочка бросила на повестку беглый взгляд и отложила в сторону.

— Из диспансера, — пояснила она. — Вызывают на флюорографию. Я была, а он все никак не может выкроить время.

Наклонившись, я краем глаза прочла подчеркнутое красным карандашом: «Срочно явиться на контрольный снимок легких» — и нахмурилась: «Значит, Николай был на флюорографии!»

Мне хорошо было известно, что означает подобная повестка, в каких случаях больных вызывают на контрольный снимок легких. Обычно — когда обнаружена опухоль. Нередко такой бланк содержит суровый приговор…

Чувствуя волнение, я отвела взгляд и уставилась на изящный кофейный сервиз, сердце мое учащенно билось.

— Ты хотела мне погадать, — вернул меня к действительности голос Верочки. Она подняла чашку и весело добавила: — Мне кажется, уже можно.

Я механически взяла из ее рук легкую чашечку и вперилась в коричневые разводы: ни тени на дне, ни пятна, ни густого наплыва! Перед глазами были прозрачные, ажурные, как кружева, следы выпитого кофе. Может, я ошиблась и Николая вызывают в диспансер совсем по другой причине? Помолчав, я заговорила, выуживая из памяти стертые, миллион раз говоренные фразы и эпитеты.


Еще от автора Петр Константинов
Кирилл и Мефодий

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


С папой на рыбалку

Весёлая повесть о девочке Ани, о её приключениях и увлечениях, о её друзьях.


Душегуб

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Низверженное величие

Роман известного болгарского писателя представляет собой часть задуманной автором тетралогии, посвященной судьбам Болгарии. Действие происходит во время второй мировой войны и в послевоенные годы. Книга, основой которой послужили исторические события, имеет не только познавательную ценность. Осмысление событий недавнего прошлого Болгарии, морально-нравственная оценка роли личности в истории подводят читателя к пониманию проблем сегодняшнего дня.


Одиночество

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Цвет его жизни

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.