Почему Боуи важен - [26]
Автор, утверждает Барт, ограничен возможностью комбинировать существующие фразы, уже использованные ранее другими писателями. Ему следует принять, что каждое слово берется из этого множества исходных материалов и что его собственная работа может обрести смысл только через ссылки на эти внешние источники. Повторюсь, Барт занимает экстремальную позицию и сознательно опровергает точку зрения, согласно которой гарантией смысла является авторское намерение. Он заключает, что «текст обретает единство не в происхождении своем, а в предназначении», не в писателе, а в нас, читателях: «Текст сложен из множества разных видов письма, происходящих из различных культур и вступающих друг с другом в отношения диалога, пародии, спора, однако вся эта множественность фокусируется в определенной точке, которой является не автор <…> а читатель».
Выше мы уже приводили примеры практического применения теории Барта. Питер и Лени Гиллманы утверждали, что смыслы песен Боуи «оставались тайной даже для него самого». Они полагали свои интерпретации обоснованными, даже не приводя доказательств, поскольку Боуи скромно отказался от роли «Автора-Бога», передав все полномочия своему слушателю: «Я последний, кого стоит спрашивать о смысле большинства моих текстов». Его слова («все, чего я пытаюсь добиться в текстах, – это собрать то, что меня интересует») очень созвучны мыслям Барта о том, что автор основывается на ранее существовавших идеях, признавая, что они никогда не будут полностью оригинальными, и организует их в новые формы и структуры. Сам Боуи не раз прибегал к технике случайной нарезки фрагментов (физической или цифровой) и импровизации – это тоже говорит о том, что написание песни для него было подобно скорее сборке, чем сочинению божественного послания с горних высей. Вместо традиционного автора Барт предлагает роль «скриптора», несущего в себе «необъятный словарь, из которого он черпает свое письмо, не знающее остановки». Вспомним неуемный аппетит Боуи к любой культуре и энергию, с которой он наполнял альбом за альбомом разрозненными впечатлениями, выхватывая цитаты из романов, телевизионных шоу, кинофильмов и других песен. Это определение, кажется, вполне к нему подходит.
А как же насчет идеи Барта о том, что любое письмо «есть не что иное, как уже готовый словарь, где слова объясняются лишь с помощью других слов, и так до бесконечности»? Внимательный взгляд на еще одну песню Боуи может помочь нам в этом разобраться.
В песне «The Man Who Sold the World», написанной в 1970 году, – особенно богатый набор перекрестных ссылок, начиная прямо с названия. Паоло Хьюитт уверенно утверждает, что автор вдохновлялся повестью Роберта Хайнлайна 1950 года «Человек, который продал Луну». Крис О’Лири, описывающий эту песню как «перечисление отсутствующих отцов», предлагает другой научно-фантастический источник – рассказ Рэя Брэдбери «Ночная встреча» 1950 года, где описана встреча человека и марсианина. Питер Доггетт, чья книга о Боуи так и называется «Человек, который продал мир», видит истоки этой песни в комиксе «Человек, который продал Землю», опубликованном в 1954 году издательством DC, и в бразильском политико-сатирическом фильме 1968 года «Человек, купивший мир».
В биографии Питера и Лени Гиллманов текст песни связывается как со стихотворением Уилфреда Оуэна «Странная встреча» (1919), так и с популярным детским стишком «Вчера у лестничных перил встретил того, кто там не был»[73]. Крис О’Лири находит более точное соответствие в песне «The Little Man Who Wasn’t There» («Маленький человек, которого там не было»), записанной в 1939 году оркестром Гленна Миллера, и указывает на то, что текст этой песни, в свою очередь, был создан на основе стихотворения Уильяма Хьюза Мернса «Антигониш», написанного в далеком 1899 году.
Эта песня отправляет нас как назад, так и вперед во времени: к фильму Боуи «Человек, который упал на Землю» 1976 года (основанному на одноименном романе Уолтера Тевиса 1963 года) и к его грозному обещанию в песне 1983 года «China Girl»: «Я дам тебе человека, который хочет править миром»[74]. В 1993 году новое поколение услышало кавер на «The Man Who Sold the World» в исполнении Курта Кобейна в программе MTV Unplugged и решило, что это песня группы Nirvana; другие могут вспомнить версию Лулу[75], попавшую в 1974 году в первую десятку британских чартов.
Эти разнообразные связи помогают нам понять концепцию песни Боуи как «многомерного пространства, где сочетаются и спорят друг с другом различные виды письма, ни один из которых не является исходным; текст соткан из цитат, отсылающих к тысячам культурных источников». Ни один из предложенных биографами источников не совпадает с тем, как объяснял свои мотивы Боуи, но это не так и важно. Для него эта песня – просто «пример того, как ты чувствуешь себя, когда молод <…> ты постоянно в активном поиске, тебе отчаянно нужно понять, кто ты такой на самом деле». Намерения автора – только часть картины, а поскольку Боуи написал эту песню в последний день микширования альбома, отдельные части текста скорее пришли из подсознания, нежели были результатом изучения и цитирования источников.
