Почему Боуи важен - [24]
Слушателю не обязательно помнить наизусть цитату из письма Франца Кафки («Книга должна быть топором, способным разрубить замерзшее море внутри нас»), чтобы этот неожиданный образ в «Janine» разбудил его воображение. Мы не обязаны понимать концепцию древа жизни и соотношение Кетер и Малкут (соответственно, «короны» и «королевства»), чтобы почувствовать мощную экспрессивность «Station to Station». Нам не нужно знать, что Ормен – это еще и название городка в Норвегии и что в переводе это слово означает «змея», чтобы быть завороженными первыми словами песни «Lazarus»; нам не нужно помнить, что в клипе к песне «Where Are We Now?» Боуи был в футболке с надписью «Song of Norway» или что Гермиона Фартингейл сыграла в фильме «Песнь Норвегии» вскоре после окончания ее отношений с Боуи. Мы не обязаны интерпретировать текст песни «The Bewlay Brothers» как замаскированную историю отношений Дэвида и его брата Терри или даже понимать, что в английском языке «коринфянами» называют прожигателей жизни.
Самому мне, кстати, слова «комик» и «коринфянин» сразу же напоминают о персонажах комикса Алана Мура «Хранители» и графического романа Нила Геймана «Песочный человек». Мои личные ассоциации далеки от исходных намерений Боуи – его «Дядю Артура» презирают за любовь к Бэтмену, – но рисованные образы костюмированного стража и серийного убийцы кажутся интонационно параллельными его «лунным мальчикам» и «Королям забвения»; его тексты сопровождаются у меня в голове собственными картинами. Подростком я писал сценарии воображаемых короткометражек на песни «Criminal World» и «Cat People» еще до того, как увидел соответствующие клипы, и даже не зная, что песню «Criminal World» первой выпустила группа Metro еще в 1977 году и что существуют целых два фильма под названием «Люди-кошки» (1942 и 1982 года, причем саундтрек к последнему написал сам Боуи). Я представлял себе яркие сцены из песни «Ricochet», не пытаясь изучить вопрос; до появления интернета оставалось больше десяти лет. Образы переходили из его ментального музея в наши собственные, наполняя их, по формулировке Бахтина, «любопытными, курьезными и диковинными вещами», «ставшими вещами авантюрами». Он делился с нами образами, а мы извлекали из них собственные смыслы.
Творчество Боуи не нуждается в дополнительных исследованиях. Мы можем просто наслаждаться идеями, которые он дарит нам в своих песнях, не зная, откуда они взялись или что они исходно значили. Но, следуя за его подсказками – и, повторюсь, следуя его примеру, ведь он был увлеченным и настойчивым читателем, киноведом-любителем, поклонником разнообразной музыки, уважаемым коллекционером живописи и экспертом в визуальной культуре, – мы обогащаем собственный опыт.
Как ни удивительно, мы можем проследить этот подход еще в первом альбоме Боуи, собрании коротких историй и курьезов, вышедшем в 1967 году. Конечно, главной подсказкой здесь становятся актерские образы, созданные Энтони Ньюли. Ранее мы отметили, что молодой Боуи был вдохновлен мюзиклом «Остановите Землю – я сойду» и адаптировал свой южно-лондонский акцент к стандарту сценической речи в таких песнях, как «Rubber Band» и «Uncle Arthur». «Я хотел петь о том, что меня тогда вдохновляло, – объяснял Боуи. – А Энтони Ньюли был единственным певцом, не пытавшимся имитировать американский акцент». Паоло Хьюитт в своей книге «Боуи: от альбома к альбому» («Bowie: Album by Album») дополняет список вокальных источников вдохновения, обнаруживая в песне «There Is a Happy Land» следы манеры Сида Барретта из Pink Floyd, Рэя Дэвиса из The Kinks и «постоянные отсылки к Берту Бакараку». Крис О’Лири, в свою очередь, слышит в финальных строчках «The London Boys» подражание Джуди Гарленд.
Хьюитт находит истоки мелодического контрапункта песни «Sell Me a Coat» в композиции Дэнни Кея «Inchworm» из фильма «Ганс Христиан Андерсен» 1952 года. О’Лири отмечает, что та же песня многим обязана викторианским иллюстрациям Рандольфа Калдекотта к детским книжкам, и считает, что источником песни «There Is a Happy Land» вполне мог быть одноименный роман Кита Уотерхауса. Он помещает песню «We Are Hungry Men» в контекст интереса Боуи к очень популярным в 1960-х годах научно-фантастическим романам, фильмам и политическим антиутопиям, таким как «Куотермасс»[67], «Доктор Кто»[68], «День триффидов»[69] [19] и «Демографическая бомба»[70]. Николас Пегг предлагает искать истоки песни «The Laughing Gnome» в джазовом стандарте «Little Brown Jug» и шуточной песенке 1952 года «Pepino the Italian Mouse»[71].
Но настолько ли нам важно знать, что Боуи читал именно эти книги, смотрел именно эти фильмы и слушал именно эти песни? В некоторых случаях мы в этом уверены: Боуи действительно был поклонником Ньюли в 1960-х и действительно признавал влияние «Inchworm» Дэнни Кея. («Вы не поверите, какое количество моих песен появились благодаря одной этой песне», – говорил он впоследствии, хотя в качестве примера привел только похожий на детскую считалочку припев из «Ashes to Ashes».) Из его интервью мы знаем, что в детстве он смотрел сериал «Эксперимент Куотермасса», прячась за диваном, когда его родители думали, что он давно спит. В период сотрудничества с лейблом Deram он называл Кита Уотерхауса одним из своих любимых писателей. Эти связи дают нам материал для исследований, и мы могли бы долго в них копаться: смотреть «Куотермасс» и «Ганса Христиана Андерсена», читать романы Уотерхауса и слушать песни Энтони Ньюли. Неслучайно «Книжный клуб Боуи» в 2018 году предложил своим членам рекомендованный список для чтения из ста произведений. Тем не менее это случилось не только потому, что клуб возглавляет его сын Данкан Джонс. (В список включен роман Уотерхауса «Билли-враль», но в нем отсутствует менее известный роман «Есть счастливая земля…».)
