Плотогоны - [5]

Шлык поджал тонкие губы и ничего больше не сказал. Но выражение его лица довольно ясно говорило Антонине, что в группе у нее появился сотрудник, работать с которым будет непросто, ох как непросто. Ну, а сколько будет еще таких же? Как видно, одна из привилегий ее новой должности — наживать себе недоброжелателей. Но кому хочется иметь их, кому охота портить настроение из-за чьей-то недобросовестности, тратить силы и нервы только потому, что кто-то немного иначе, чем следует, понимает, в чем его обязанности, да еще пытается с больной головы свалить вину на здоровую?

И все же после разговора со Шлыком настроение стало лучше, перестало стучать в висках и даже шум за окнами не казался больше таким сильным.

Она снова занялась проверкой и уточнением программ. Довольно высокой стопкой лежали они на столе — стандартные, специально разлинованные бланки, испещренные значками-символами. Электронно-вычислительная машина всегда выдает наиболее удобный, оптимальный вариант решения, и потому каждая программа, какую ты предлагаешь ей, должна быть написана и отлажена по законам самой строгой логики. Начало всей работе кладет алгоритм — план математических операций, и тут требуется как можно большая ясность, предельная простота и точность. Что же получается сейчас, когда задача спланирована так громоздко, так неграмотно? Одно, только одно: все нужно будет начинать сначала — вместо того чтоб готовить заказ «Строймонтажиндустрии» к сдаче… Ну, спасибо тебе, Игорь Иванович Белячков, спасибо, Геннадий Григорьевич Шлык: чудесный сюрприз преподнесли вы группе, даже не группе — всему отделу…

От задачи Антонина оторвалась, только когда услышала голос Зины Попелевой, секретаря Кунько.

— Антонина Ивановна, вас просит начальник отдела, — просунула она в приоткрытую дверь соломенно-желтую, в кудряшках голову.

«Значит, Кунько вернулся. Что ж, весьма кстати. Пусть как начальник отдела и решает, что делать дальше».

Вообще-то должность, которую занимал Кунько, называлась несколько иначе: не начальник отдела, а старший прораб, поскольку в официальных документах их отдел назывался никаким не отделом, а прорабским участком. Однако ничего общего с прорабским участком, какие бывают на стройках, в их работе не было, поэтому группу постепенно стали называть отделом, к слову этому привыкли, однако в бумагах по-прежнему писали «участок».

Кунько пришел сюда месяца два назад, до этого работал в научно-исследовательском институте электронно-вычислительных машин. Вера Ханцевич, которая знала, кажется, все на свете, сразу же стала сообщать те или иные подробности насчет Кунько. Во-первых, сообщила она, в своем институте Кунько был всего лишь старшим инженером. Считался он, правда, способным специалистом, однако повысить в должности его не могли — не было свободного места. Зарплата, правда, была не намного меньше, чем здесь, — значит, по предположениям Веры, согласился перейти не из-за денег — захотелось большей самостоятельности.

Похоже было, что сообщения Веры не очень-то расходились с истинными фактами. Кунько начал с того, что лишил прогрессивки добрую половину сотрудников отдела за опоздания. И хоть многие ходили жаловаться на подобную несправедливость к более высокому начальству, он добился того, что рабочий день в отделе и начинался и заканчивался в соответствии с расписанием. На производственных летучках и собраниях Кунько умно и убедительно говорил о том, что нужно по-современному, на научной основе организовать трудовой процесс, укреплять дисциплину, отладить и скоординировать работу всех служб. Главное же — именно так и пытался вести работу в отделе, причем старания его уже начали приносить плоды. Бригада наладчиков электронных машин за это время не получила ни одной рекламации, строго соблюдала график, повысила производительность труда, выработку. О Кунько стали говорить как об умном, энергичном работнике.

Только все это время Кунько в основном имел дело с электрониками — так называли наладчиков электронных машин, группой же программистов занимался ровно столько, сколько нужно было для того, чтоб решить самые неотложные вопросы. Может, впрочем, пока еще только присматривался. Потому что раньше собственно с программистами вообще не сталкивался. Слушал, что говорят на производственных совещаниях и летучках программисты, переспрашивал, уточнял, вникал в подробности, после чего крайне спокойным тоном спросил руководителя группы Белячкова, какой вариант ему больше нравится: уволиться по собственному желанию или же, сдав свои полномочия, остаться в группе старшим инженером. Обиженный Белячков выбрал, разумеется, первый вариант.

Антонина, как и все в группе, одобрила такое решение — руководитель из Белячкова был никудышный. Стаж у него, правда, был большой, но какой от этого прок, если он не умел даже по-умному распределить обязанности в группе — кто хотел, мог, например, всегда отказаться от трудного задания, спросить же с подчиненного по-настоящему не пытался. Софа Панкова чуть что — только махала руками и смеялась ему в лицо: «Ты что, Игорек, в плохом настроении сегодня? Тогда пошел бы выпил пива». Она имела в виду привычку Белячкова по нескольку раз в день наведываться в буфет расположенной по соседству бани.