Плохой фэн-шуй - [5]

4

На следующее утро, едва администратор ресторана вошёл в свой кабинет, как на его столе громко зазвонил телефон.

— Геннадий Семёнович! — раздался в трубке знакомый голос оперативника, не предвещавший ничего хорошего. — У нас назрела необходимость побеседовать с вами. Вам нужно явиться в райотдел к десяти утра, в двенадцатый кабинет.

— Я работаю в это время. Если вам необходимо, приходите сами, — ответил администратор.

И подумал: «Ничего себе денёк начинается!»

— Вы отказываетесь? — с вызовом спросил оперативник.

— Я же сказал, в это время я должен находиться на рабочем месте, — уверенным голосом ответил администратор.

— Я выпишу вам освобождение на время, которое займёт наша беседа.

— Я предпочитаю находиться на работе в рабочее время, а не беседовать, — отчаянно упорствовал Геннадий Семёнович.

— Хорошо, в таком случае я вынужден буду применить к вам принудительный привод, — сухо произнёс капитан Мазуркин и положил трубку.

Через три минуты администратор уже выруливал от ресторана на своём джипе. Он спешил в райотдел, позабыв от страха, что его приглашали к десяти.

Он быстро нашёл кабинет номер двенадцать, но дверь была закрыта. Геннадий взглянул на часы, — стрелки показывали девять двадцать пять. «Вот это я лоханулся! — подумал он. — И что теперь делать? Ехать обратно?»

Однако ехать обратно пришлось не скоро. Проходивший по коридору сотрудник сразу узнал администратора и пригласил в кабинет напротив:

— Посидите здесь. Сейчас все вернутся с совещания — и с вами побеседуют.

Они сидели в глубоком молчании друг против друга, и администратор только сейчас узнал второго оперативника, который опрашивал Петровича. Тогда старик посоветовал Геннадию идти в отказ и настаивать на своём: мол, никого не видел, ничего не знаю. «Ему легко советовать, — раздражённо думал сейчас администратор, — с него смывы не брали!»

Они просидели в полном молчании минут сорок. Оперативник, казалось, настолько с головой ушёл в работу — шуршал бумажками, стучал по клавиатуре компьютера, набирая тексты документов, — что даже не замечал администратора.

Но это было обманчивое впечатление. Геннадий Семёнович вдруг совершенно ясно почувствовал: если он сейчас захочет встать и любезно попрощаться до следующего визита — ему отсюда выйти не дадут.

Наконец в коридоре послышались шаги и голоса двух мужчин. Оперативник, сидевший напротив Геннадия Семеновича, мгновенно отвлёкся от своих дел и «вспомнил» о визитёре.

— Пройдёмте, — сухо предложил он, указывая на дверь.

Администратор вошёл первым в кабинет напротив и в нерешительности остановился у входа. Оперативник стоял позади, так что создавалось впечатление, будто Геннадий пришёл сюда не по собственной воле, а его привели под конвоем.

— Хорошо, что вы здесь. Проходите, садитесь. Это единственно правильное решение, — сказал Мазуркин таким тоном, каким обычно говорят: «Чистосердечное признание смягчает наказание».

— Я не понял, почему, собственно, вы так разговариваете со мной? — напрягся Геннадий Семёнович, проходя и садясь на предложенный стул. — Вы меня в чём-то подозреваете?

— Вы подозреваетесь в совершении тяжкого преступления, в результате которого потерпевший находится в тяжёлом состоянии и не известно, будет ли он жить. Если не выживет, тогда данное преступление будет квалифицироваться по статье сто двадцать первой, часть вторая — тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть, — ровным голосом ответил Алексей Дмитриевич, глядя администратору прямо в глаза.

— Почему вы решили, что это сделал я? — искренне удивился Геннадий Семёнович и даже вскочил со стула.

— Потому что кровь на ваших туфлях совпала с кровью потерпевшего. Ознакомьтесь с протоколом разъяснения процессуальных прав подозреваемого на досудебном следствии, — вступил в разговор седой мужчина, сидящий напротив Мазуркина, представляясь: — Я — следователь Никифоров, Виталий Ильич. Явка с повинной, — продолжал он, — предусматривает, что лицо добровольно обращается в правоохранительные органы, сознается в совершённом им преступлении и выражает готовность нести за него предусмотренную законом ответственность. Вы предупреждены об ответственности за дачу ложных показаний. Мы советуем вам чистосердечно признаться во всём сейчас. Позднее у вас такой возможности не будет. Воспользуйтесь ею, настоятельно рекомендуем. Вы имеете право на защиту.

— Да что вы такое говорите? Зачем мне ваша защита? От вас, что ли? — возмутился взвинченный уже Геннадий Семёнович и даже топнул ногой. — Я никого не убивал! И как вы докажете, что мои туфли были в крови? Чушь! Я вам не верю! Нашли козла отпущения!

— Придётся поверить. Взгляните на результаты экспертизы, — протянул ему бумагу следователь.

— Да не нужны мне ваши результаты! — отбросив листок в сторону, повысил голос администратор. — Я вообще не понимаю, почему вы ко мне докопались. Я вашего потерпевшего не знаю и в жизни не встречал! Зачем мне его убивать? С какого перепугу?

— Вот мы и хотим от вас услышать — с какого перепугу вы это сделали.

— Ничего я вам рассказывать не собираюсь! Я требую своего адвоката и до его прихода не произнесу ни слова!