Платина и шоколад - [39]

Если честно, нигде больше находиться не хотелось. После идиотской стычки на трансфигурации не было желания даже говорить с кем-либо, а не то что улыбаться и делать вид, что всё в порядке.

И эта фразочка Малфоя…

Гремиона уверяла себя в том, что ей плевать. Конечно, плевать — как иначе? Она твердила себе это целый день. И труднее всего было не позволить Гарри начистить Малфою лицо.

— Этот кретин поплатится… честное слово, он у меня запомнит…

— Гарри, тише.

— Ублюдок. Сейчас закончится урок и…

И ничего.

Он уйдёт в компании своих дружков, всё ещё посмеиваясь над тем, что стакан Невилла разорвался на части.

Гермиона покачала головой, продолжая бездумно записывать конспект.

— Прекрати вести себя как ребёнок. Малфой — идиот. Не нужно обострять эту ситуацию.

— Слушай, ты не поняла, наверное, но он совсем потерял совесть, — зашипел Гарри с таким ожесточением, что от его дыхания пошевелилась выпавшая из заколки прядь её волос.

— Он всегда был таким.

— Нет, не всегда.

Голос МакГонагалл заставил их вздрогнуть:

— Мистер Поттер, возможно, вам есть, что добавить к лекции?

Наконец-то замолчал. Кашлянул и угрюмо покачал головой.

— Извините, профессор.

Гермиона стыдливо потупила глаза, когда недовольный взгляд декана зацепил и её тоже. Но всё ещё беспокоило то, как Гарри постукивал ногой по полу.

— Прекрати злиться, — прошептала, когда Минерва села за кафедру и принялась искать что-то среди горы пергаментов.

— Я не злюсь.

— Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что не приблизишься к Малфою.

— Слушай…

— Я не собираюсь ничего слушать, Гарри Поттер.

Гарри сжал губы и отвернулся, а внимание Гермионы тут же приковалось к Драко, который сидел в соседнем ряду и пустым, как обычно, взглядом скользил по однокурсникам. Кажется, он уже и забыл о том, что случилось.

Да и с чего бы ему помнить.

— Слышишь? Пообещай, что у вас не будет стычки.

— Почему ты заступаешься?

— Я не заступаюсь, дурья твоя голова. Я избегаю проблем.

— Проблемы уже есть.

Это точно. Поттер и сам, наверное, не понял, как оказался прав. У них были огромные проблемы.

— Значит, их станет на одну меньше, — упрямо заявила Гермиона. — Пообещай, — добавила тут же, стоило Гарри закатить глаза, стиснув кулаки.

Он бросил холодный взгляд в сторону слизеринцев и процедил сквозь зубы:

— Ладно.

Она не успела даже вздохнуть с облегчением, как он добавил:

— Только до следующей его выходки, ясно?

О, это не займёт много времени.

— Ясно. Спасибо тебе.

Поттер ничего не ответил, только дёрнул плечом и просидел мрачный как туча до самого конца лекции.

А теперь… Если бы ей сейчас не нужно было идти в библиотеку, она могла бы заниматься в общей гостиной, дергая время от времени Гарри и Рона, которые бы, как обычно, бездельничали, а потом слезно просили бы списать на контрольной.

Гермиона могла представить, что сейчас они сидят развалившись у камина и играют в волшебные шахматы. Или поедают Берти-Боттс, что утром передала Рону мать. Или снова играют в Плюй камни. Гермиона бы бросала на них недовольные взгляды из-за стола, а они бы старательно делали вид, что не замечают.

Теперь у неё такой возможности не было.

Теперь она сидела у себя в спальне, поглядывая на стопочку книг, приготовленную для занятий с Куртом. Нужно было чем-то занять своё время и отключиться от мыслей о долбаном Малфое, накрепко засевшем в голове.

И Гермиона выбрала самый верный способ.

В гостиной старост она заниматься не хотела, хотя треск камина успокаивал, возвращая к прошлому и привычно бегущим учебным дням, что ещё недавно казались счастливыми, а теперь нагоняли какую-то будничную меланхолию.

Она уселась за небольшой стол, доставая из сумки пару книг. Краем уха услышала, что дверь в гостиную открылась. Сердце на секунду замерло. Послышался знакомый резковатый смех, и губы гриффиндорки скривились.

Пэнси.

Снова он притащил её сюда после занятий.

Подавив рвущееся изнутри раздражение, девушка упрямо сжала губы, выискивая из стопки нужную книгу и против воли прислушиваясь к тому, что происходило внизу. Голос Паркинсон резал слух, однако слов разобрать было нельзя — не самый приятный звук, что доводилось слышать. Кажется, даже мандрагора вопит благозвучнее.

Что он нашел в ней?

Что они находили в ней? — тут же исправила себя Гермиона, немного ошарашенная внезапностью мысли.

Парни Хогвартса так нахваливали её, будто это была не Пэнси Паркинсон, а Божество Паркинсон. Всем было известно, что она — девушка не самого тяжёлого поведения, и затащить ее в постель не составляло особенного труда, особенно если дело касалось таких парней, как Малфой. Хотя к этим она бежала сама, вешаясь им на шею и не отлипая.

Одёрнув себя и отругав последними словами за подобные размышления, Гермиона открыла книгу, уставившись невидящим взглядом в оглавление и заставляя себя не прислушиваться. Наступила недолгая тишина, в которой высокие часы у стены громыхали секундной стрелкой будто гонгом.

Наверное, поднимаются в спальню.

Секунду спустя захлопнутая дверь его комнаты стала тому подтверждением. Гермиона вздрогнула, прикрыв глаза. Через ванную, что не заглушала смеха Пэнси, было слышно почти всё. Торопливые шаги и молчание, что время от времени прерывало неприятный смех, который становился всё тише, а затем и вовсе угас.