Пламя и Кровь - [6]

— Геймон, Дейнис, — произнёс он. — Что привело вас на Дрифтмарк?

— Где мы можем поговорить приватно? — спросил Геймон.

Прежде чем ответить, Веларион выразительно посмотрел на дракона. Через мгновение поглощённый своими мыслями Геймон осознал его беспокойство и освободил Нейракс от седла, после чего отпустил дракониху на охоту. Геймон знал, что она вернётся, когда насытится, а потому попросил Люцериса передать страже приказ быть бдительными, но не паниковать — дракон не тронет тех, кто помогает всаднику. Веларион явно был не в восторге, но не стал перечить.

Препоручив вещи Таргариенов слугам и дав указание приготовить лучшую комнату, Люцерис провёл друзей в свои покои. По просторной комнате разгуливал солёный ветер, пропитавший запахом моря потолочные балки, мирийские ковры и занавеси из бледно-голубого полотна. В отличие от Драконьего Камня, в Дрифтмарке не пахло огнём.

— Что случилось? — спросил Люцерис, когда слуги подали фрукты и вина, и друзья остались одни. — Всё ли в порядке с вашим лордом-отцом?

— Нет, — ответила Дейнис устало. — Отец нездоров, Люцерис, однако не телом. Его душа страдает после всего, что мы пережили в эту зиму.

— Не удивительно, — проговорил Люцерис, обеспокоенно глядя на друзей, ожидая узнать главное.

— Именно поэтому мы прибыли, — сказал Геймон. Ярость больше не была властна над ним — наследник Драконьего Камня горел суровой решимостью. — Мы должны доказать отцу, что величие нашего дома лежит здесь, на западе. Мы должны принести отцу победу, Люцерис.

Глубокая морщина залегла меж бледных бровей Велариона.

— Это нужно как следует обдумать, — сказал, наконец, он. — А пока будьте моими гостями.

Так молодые Таргариены стали гостями Веларионов Дрифтмарка. Для драконьих лордов это было первое пребывание в крепости, никогда не бывшей частью мощи Валирии. Да и сами Веларионы, давно покинувшие древнюю родину, мало походили на её аристократию. В первую очередь в глаза Таргариенам бросилось отсутствие рабов.

— Все ваши слуги — свободные люди? — удивилась Дейнис за ужином, присмотревшись к подававшим на стол и не заметив на них ошейников.

— Разумеется, — холодно проронила леди Присцилла Веларион, урождённая Селтигар. Как и Таргариены и Веларионы, её дом уходил корнями в Валирию, однако Селтигары свою кровь разбавили. Леди Присцилла была приземистой, пшеничноволосой молодой женщиной с широкими бёдрами. Наблюдая за ней, Геймон поймал себя на мысли, что Люцериса нельзя винить за желание других женщин, кроме жены.

— К западу от Эссоса нет работорговства уже много столетий, — пояснил Люцерис. — В Вестеросе старые и новые боги относятся к рабству одинаково неприемлемо.

— Однако же вы — потомки Валирии, — заметила Дейнис, продолжая рассматривать служанку. Та стояла поодаль, опустив голову, однако костяшки её пальцев, сжимавших ручку графина с вином, выразительно побелели.

— Мы живём здесь достаточно давно, — сказал Люцерис прежде открывшей было рот жены. — Однако не старые и не новые боги заставили нас изменить традициям. Вы ведь знаете о Браавосе?

— Город беглых рабов, — кивнул Геймон и пригубил вина.

— Верно. Он возвысился на севере и стал интересным торговым партнёром, — Люцерис откинулся на спинку стула, неспешно покачивая борское золотое в своём бокале. — Вот только сотрудничать браавосийцы готовы лишь с теми, кто поддерживает свободу и равенство всех людей. Отец моего отца принял их условия, и скрытый город Браавос отворил перед судами Веларионов свою гавань. Чудесные товары можно найти в ней. Однако мало кто в Эссосе готов торговать с Браавосом под страхом гнева Валирии… И мы нашли компромисс. За разумное снижение цен на наши собственные нужды торговый флот Веларионов берёт на борт товары из Браавоса и продаёт в Эссосе, не распространяясь об их происхождении. Такой расклад выгоден всем.

— Люцерис… — покачал головой Геймон. — Разве твой собственный дом не боится гнева Валирии?

— Архонтам нет дела до нас, — просто ответил Веларион. — Мы — не более чем мелкие рыбы для них. И знаешь, Геймон, волноваться я стану не раньше того дня, когда драконы вдруг обратят внимание на тех, кто мельче их.

— Что ж, внимание одного дракона ты привлёк, — откликнулся Геймон и задумался.

Все следующие дни Геймон и Люцерис проводили вместе. С раннего утра они упражнялись с мечами во дворе, после чего долго обсуждали планы за закрытыми дверьми. Дейнис оказалась предоставлена сама себе и от отсутствия выбора стала искать общества леди Присциллы и её компаньонок: смешливой леди Бетани Редвин, инфантильной леди Люсинды Пенроуз и строгой септы Джоселин. Поначалу прохладные к ней женщины начали оттаивать, видя неподдельное любопытство Дейнис касательно всего нового для неё — начиная с одежд и причёсок леди и заканчивая верой Семерых. Таргариены привезли с собой из Валирии богов своих предков, но ни брат, ни отец Дейнис не уделяли культу много внимания. Настоящей религией всадников были драконы. Но Дейнис не являлась всадником, валирийские боги были жестоки, как сам город, а новая религия вызывала у неё интерес.

Септа Джоселин радовалась её вниманию и расспросам. Они часто беседовали, и однажды септа сказала: