Пламя и Кровь - [4]

Капитан стражи провёл Люцериса в тронный зал, где имел обычай принимать посетителей лорд Эйнар. Однако в этот день, войдя в наполненный огнями чертог, Веларион обнаружил на каменном сидении не старого лорда, но его сына.

— Мой лорд, — растерявшись на миг, всё же поклонился Люцерис.

— Лорд Веларион, — наклонил голову Геймон. — Проходите.

— Ваш отец призвал меня для совета, — проговорил Люцерис, приближаясь к трону. Молодой дракон на нём выглядел усталым и растерянным.

— Моему отцу нездоровится, и ваш совет приму я, — молвил Геймон, избегая смотреть в глаза другу.

После они вместе с Эйликсом Таргариеном и прибывшим в замок раньше Велариона ворчливым лордом Алтоном Селтигаром до самой ночи обсуждали, что приготовить на зиму. Больше всего Таргариенов волновали драконы — Люцерису было поручено направить половину флота в Сумеречный Дол и другие порты Узкого моря, чтобы запастись древесиной. Корабли Селтигара должны были плыть в Долину и Белую Гавань за мехами. Лорд Алтон поворчал, что Таргариены спохватились поздно, но с поклоном пообещал исполнить приказ.

Когда же совет подошёл к концу, Люцерис задержался, рассчитывая получить приглашение на ужин, но Геймон ушёл, едва взглянув на него. Это удивило и неприятно встревожило Велариона, однако он списал поведение друга на беспокойство за здоровье отца и стал готовиться к скорейшему отплытию.

На то, чтобы добыть необходимое Таргариенам количество дерева для каминов и костров, у Люцериса ушло немало времени. Впрочем, когда он вернулся на Драконий Камень, замок уже не давил так мрачно: рабы кутались в плащи из плотной шерсти, Балерион начал испытывать интерес к сугробам, а старый лорд Эйнар поправил здоровье и принял Велариона лично. Благосклонно поблагодарив Люцериса, лорд Таргариен пригласил его на ужин с семьёй… и вот там, за столом, унылость вновь накрыла Люцериса. Геймон опять даже не смотрел в его сторону.

Зато смотрела Дейнис, его младшая сестра и супруга: смотрела внимательно, любопытно и на притяжении вечера расспрашивала о плавании. Люцерис развлекал её разговором, как мог, но сам то и дело косился на Геймона. Тот выглядел подавленным и каким-то потерянным.

После ужина, когда все разошлись, Люцерис смог поймать друга в коридоре.

— Что случилось? — прямо спросил он. — Я чем-то прогневал тебя?

— Нет, — ответил Геймон и выдернул руку.

— Тогда почему ты…

— Лорд Веларион, дайте пройти.

Люцерис нахмурился, но не сдвинулся в сторону.

— Мне кажется, я заслуживаю хотя бы объяснения, Геймон.

Плотно сжав челюсти, Таргариен поднял голову и в первый раз встретил его взгляд. Веларион отступил на шаг.

— Ты хочешь знать? Хорошо, вот тебе правда: Дейнис во сне видела тебя в своей постели…

— Геймон, ты же знаешь, я никогда!..

— …нас троих вместе.

Люцерис замер на полуслове. В коридоре зазвенела морозная тишина.

— Я не прикоснусь к твоей жене.

— Сны Дейнис не ошибаются, — покачал головой Геймон, его голос утратил силу, прозвучал тихо, надломлено.

Дышать сделалось тяжело. Сердце Люцериса не билось так часто с того самого дня, когда Геймон впервые подвёл его к Балериону.

Как и тогда, Геймон взял его за рукав и потянул за собой. Однако на этот раз не было смеха и шуток. Спустя коридор Люцерис остановился.

— Я не могу. Пусть это был сон Дейнис, на сей раз вещунья ошиблась.

— Я так не думаю, — возразил Геймон, разворачиваясь к нему. — Ты смотришь на неё с восторгом, она на тебя — с интересом.

Люцерис смущённо потупился.

— Я не нанесу тебе такую обиду, друг.

— Это не станет обидой, — возразил Геймон, беря его за руку. — Скорее, наоборот.

Дальше Люцерис мог лишь смотреть ему в затылок, позволяя Таргариену вести. Куда делась хвалёная храбрость флотоводца? Почему рядом с драконом он, сражавшийся с железнорождёнными, с пиратами на Ступенях, путешествовавший в Волантис и Тирош, неизменно пасует?

Геймон остановился у какой-то двери, глубоко вздохнул, отворил её. Вслед за ним Люцерис ступил в полутьму опочивальни.

— Геймон? — раздалось из дальнего угла комнаты, заслонённого высокой кроватью с пологом. — Это ты?

— Да, — отозвался Геймон, затворяя дверь. — Подойди сюда, Дейнис.

И Дейнис вышла к ним, облачённая в невесомые ночные одежды из дорнийского шёлка и плащ серебряно-золотых волос. Её тёмные валирийские глаза расширились при виде Люцериса.

— Значит, сон сбывается… — прошептала она, и серебряные ресницы затрепетали.

— Твои сны всегда сбываются, дорогая сестра, — сказал Геймон и отошёл к столу. Там он налил себе вина и залпом выпил полкубка.

Проводив его встревоженным взглядом, Люцерис мотнул головой.

— Я не могу предать друга.

— Но ты ведь не предаёшь его, — произнесла Дейнис, скользяще приближаясь к нему. — Ты делаешь друга счастливее.

— Не думаю, что это так, — возразил Люцерис, но не смог отшатнуться, когда тонкие пальцы девушки прикоснулись к морскому коню, вышитому на его дублете.

— Он не знает всей правды? — спросила Дейнис у брата. Геймон отрывисто покачал головой и прикончил остатки вина.

— Чего я не знаю, Геймон? — потребовал Люцерис.

— Что во сне Дейнис ты целовал меня так же, как и её, — Геймон резко повернулся, растерянный, с затуманенным лиловым взглядом. — Что ты был со мной, как и с ней. Что мы были втроём.