Пламень очистительный - [43]

— Проверим, — нойон вновь принял бразды правления, — уж больно старательно кумысом зубы заговаривал — что-то здесь нечисто.

— Чистоганом, не обессудьте, ясак выплатить не смогу, потому сам недавно с тропического курорта, а за кумысом нарочный уже послан — не сомневайтесь, пулей слетает к соседям: в ихней конюшне кобылка окобылилась.

— Тьфу.

Приятного, так сказать, аппетита.

— Вот заладил с кумысом, лучше бы распорядился баньку организовать, чтоб веники дубели, простынки хрустели, квасок пенился, а не пованивал…

* * *

После удачно завершенного приступа, какой ни есть, а все же крепостцы, настроение нукерам не испортила ни чадящая баня, ни невесть чем пахучее жаркое, ни заявленный квас, чуть не дотягивающий до исправного уксуса…, но тут за дело взялся пан-председатель болярского звания. Не на шутку тревожили назначенца сомнения, основанные на богатом опыте сборщика оброка с податями и исправного данника. Не отшибло проверенный нюх ни морозами будней, ни жарой заслуженного отдыха, ни кислятиной подносимого угощения — не чуял в заявившейся компании существ одной с ним обоймы.

— Что кумысы мало кушаете, оне ж оздоровительные для организмов и прочих потребностев, не зря ж посылал нарочного-то? — Попробовал жадюга-болярин отхлебнуть расхваленной «полезности», но свело челюсти, что разжались лишь сполоснутые в спасительном первачике.

— Не обессудь, мы уж по-простому, по чароч…

— Правильно! Ибо сказано: «Кто пьет с охотою, тот почитает хозяина!» — встрял консультант, как ни кривило, ни перекашивало судорогами лицо после принятого деревенского кумысу. Нукеры же, стоило нюхнуть подношение, навсегда отвадились от кисломолочного столования.

— Дохловат твой кумыс, не настоялся еще. — Пытался скроить прищуренную онгольскую мину при плохой игре нойон.

— Не мой этот кумыс, уж говорено. Свой бы изготовил по рецептуре проверенной, на лимонной корке настоял для пущей кислотности. Отары и не лучшего качества уминали за обе щеки да нахваливали, — а на вашу компанию не угодить. — Заерзал по лавке председатель, так как в процессе организации гостеприимства ожгли-таки, недоверчивого, и не поверх богатой шубы карающей ногайкою. — Чего-то не похожи, не дотягиваете до тумена ордынского: те отары, баскаческой ориентации, кумыса выжрут, девок сыщут, попортят и ну меня за бороденку дергать да за грудки трясти, куда, мол, упрятал драгоценности со окладами, с икон, в смысле, содранными? Пока не предъявишь пук ломбардных квитанций — никак не захотят, озорники, на покой расположиться. Суетливые чертенята — не вам чета.

А тут баню с дороги подавай, рушники чистые, битую зайчатину да перины на полоти. Не-е, и сам ты, незваный гостюшка, пускай чином аж в нойоны вышел, и компания твоя — подозрительны. Баскачествуете не по правилам: девок по подполам не ищите — уж истомились кралечки, дожидаючись, вона дурищи добровольно в сенях очередью выстроились, кумысом брезговаете, будто угощение кем другим заведено, да ногайками ни одного холопа-лодыря не запороли до конвульсий конечностей. Что это за налет, что за иго оккупационное — курам на смех? Нет, никакие вы не онголы, вы даже до отар не доплюнете. А самозваным ясак выплачивать — ни жирно ли? На всяческих праздных желающих не напасешься!

— Это кто самозванец, голова садовая?! — Польстив плешивости, потряс в негодовании от бестолковости поселкового болярина русыми кудрями подозреваемый в подлоге онгол и потщательней прищурился. — А про ворота уже забыл?! А про вежу, напрочь снесенную, да про разгром караульного войска? Все-то не угодить! А раз неймется, сейчас же велю нукерам заарканить да исполосовать некоторых недоверчивых для острастки ногайками, вот тогда поспоришь, на собственной шкуре отведаешь, коков настоящий онгол…

— Оно конечно, вежа башенная, ворота в полный разор приведены — это вам плюс преогромнейший. Но все ж таки лучше дело иметь с прежними отарами, как-то привычней, спокойнее: мытья не нужно, бельишко свежее отродясь не нюхали, к тому ж мыслей мятежных не сеют в головах девичьих.

— А ты прикинь с хозяйской точки зрения, какая преогромная выгода именно с онгольского ига-то — ни под каких других отар больше не потянет: я же не каждый десятый сноп требую!..

— Да хоть бы требовал — покажи, где снопы видывал? Это ж культуры экс-тен-си-ивные, у нас же — одна репа с капустой да картопля, по подвалам проросшая. Попробуй-ка заставь морд лошадиных картошку жрать — морковку, вишь ли, подавай! Сам бы витаминчиками полезный овощ трескал за милую душу заместо сникерса оскоминного, на печи-то лежучи — а где взять?

— Я же не каждую сотую скотинку угоняю!

— Эк, размечтался, со-отую, да если с полсотни скотин в бесхозяйстве насчитаешь — угоняй половину! Только чур собак не считать… А-а, а, может, псинами оголодалыми дань выплатить? Сколь ни изловишь — забирай всех подчистую. Мех в нынешнюю зиму знатный — онголок порадуешь, укутаешь — носы кнопочные не отморозят.

— Я ж с панской неволи не каждого десятого человека из закупов ослобождаю!

— Да хоть бы каждого пятого, а то второго-третьего, только чтоб трудоустроил в надежных местах: на каторги, а то евнухами или наоборот — на строительстве. Неровен час возвернутся с отходничества — поди, пропой-прокорми ихнюю прорвищу. Навозу стоящего и того не дождешься, а самогон хлестать горазды-ы… По мне — прибыльней свиней разводить, чем людишек. — Рожа болярская посуровела и, не смотря на мордатую упитанность, приобрела бескомпромиссное, волчье выражение.