Плакат в окне Сиднея Брустайна - [21]
Склоняется над работой. Снова звонит телефон, из спальни выскакивает Айрис: еще один звонок, и она подожжет дом! На ней платье, подаренное Мэвис.
Айрис. Ну, знаешь что, Сидней… (Увидев Дэвида.) Дэвид, ты здесь! (От души.) Вот это рецензии, здорово, правда? И как ты себя чувствуешь в новом качестве?
Сидней(в трубку). Не может быть… Понимаю, так-так…
Дэвид(смущенный бурным проявлением чувств со стороны Айрис). Да ладно… Ну, пойду работать.
Айрис. И сразу работать? Да ты что? Не хочешь понежиться в лучах славы?
Дэвид(грустно). А как это делается? Ну, пока! (Уходит.)
Сидней. Понимаешь, происходит что-то невероятное. Уолли, этот шут, в самом деле… (Заметив наконец, что Айрис надела платье, подаренное Мэвис). Ага, попалась-таки?
Айрис. А ведь я ничего в нем, как по-твоему?
Сидней. Вполне, если любить такой стиль. Но в других ты мне нравишься больше.
Айрис. Я знаю… Но сегодня я собираюсь уйти.
Сидней. Да? И куда же? (Не слишком задумываясь над словами жены.) У тебя вроде бы пет друзей… среди того букета, которым я себя окружил…
Айрис. Я сегодня говорила с Люсиль Терри. Она устраивает вечеринку с коктейлем.
Сидней. Люсиль Терри? Ах, да, Люсиль Терри! Откуда она, интересно, появилась? Я не знал, что вы еще встречаетесь.
Айрис. Мы и не встречаемся. Но знаешь, как бывает, — не видишься, а потом вдруг возьмешь да позвонишь… Вот и она, позвонила на прошлой неделе и сказала, что хочет собрать компанию.
Сидней(кладя руку на телефонную трубку: все это ему глубоко безразлично). Правда? Ну и как она? Постой, мне нужно позвонить Мики и начать этаким респектабельным тоном: «Алло, мистер Дэфо? Как вы поживаете, сэр…» Да… Налила бы выпить, что ли.
Айрис(направляясь на кухню, глухо). Люси не звонила мне, Сид. Я сама позвонила.
Сидней(все еще занятый мыслями о предстоящем звонке). Да? Знаешь, мне противно потакать Элтону с его узколобым взглядом на вещи, но поразительная штука: оказывается, в его теориях о базисе и надстройке определенно что-то есть. Как только мы начали поддерживать кандидатуру Уолли, у нас перестали помещать объявления два банка, ресторан и три фирмы по продаже недвижимости…
Айрис(подавая ему рюмку, равнодушно). Правда?
Звонит телефон.
Интересно.
Сидней(берет трубку). Рини, это ты?.. Что-что она говорит?.. Ну, конечно, вполне возможно, что О’Хара итальянец… Или его мать была итальянкой. (Кладет трубку, к Айрис.) Очень может быть, что она итальянка… (Заметив, что Айрис стоит рядом и спокойно смотрит на него.) Прости, родная, у меня сегодня что-то нет настроения идти. Особенно на шикарную вечеринку. В другой раз. (Не понимая серьезности положения.) Скажи, что мы ее обнимаем, но прийти не сможем.
Айрис(пристально глядя в глаза Сиднею). Я не прошу тебя идти со мной.
Сидней выпивает рюмку. До него постепенно доходит смысл слов Айрис и важность момента.
Сидней. Правда?
Айрис. В том-то и дело. Я… я пойду одна.
Сидней. Понимаю. (Они молчат и не смотрят друг на друга. От неловкости Сидней повышает голос.) Значит, идешь на вечеринку. Ну и прекрасно. Иногда нужно развлечься одной. И правильно. Почему мы делаем из этого событие — что тут особенного?
Айрис. Потому что это не просто вечеринка. Потому что я хочу туда пойти и сама позвонила Люси.
Сидней(очень взволнованный). Ну и хорошо, зачем же так волноваться. Повеселись хорошенько.
Айрис(грустно). Может… может, приготовить тебе ужин?
Сидней(поднимается и отходит, чтобы не встречаться с Айрис глазами). Что?… Нет, не стоит, спасибо. Через час нам с Уолли надо быть на Макдугал-стрит. А после мы где-нибудь перекусим с ребятами.
Айрис. Пригласи их сюда. Там… в холодильнике полно всего… даже пиво есть.
Сидней(все понял). В холодильнике?
Айрис. Да. Ты уж извини, Сид.
Сидней. Поздно намерена вернуться?
Айрис. Думаю, что поздно.
Сидней(наконец). А кто там будет, на этой вечернике?
Айрис. Откуда я знаю, кто там будет. Знакомые Люси.
Сидней. Знакомые Люси… Наверно, «будущие»?
Айрис. Что?
Сидней. Будущие, говорю. Будущие актрисы, будущие постановщики… Такие прямо льнут к Люси.
Айрис. Некоторые ее друзья процветают.
Сидней. Например, Бен Эш?
Она круто поворачивается к нему, и они обмениваются красноречиво-яростными взглядами.
Айрис(оседлала своего конька). Сид, давай кое о чем договоримся, признавая реальное положение вещей. А реальное положение вещей состоит в том, что между нами возникло какое-то отчуждение, и мы не знаем, что это означает. Поэтому давай, как цивилизованные люди, договоримся, что… что пока мы не осмыслим своих отношений… отношений ко всему… не будем задавать друг другу ненужных вопросов.
Сидней. Я буду задавать любые вопросы, какие захочу! Айрис, дорогая, ты что, все еще встречаешься с этим шутом?
Айрис. Мы виделись только однажды… после того раза.
Сидней. Однажды вполне достаточно.
Айрис. Он думает, что сумеет помочь мне.
Сидней. В каком смысле?
Айрис. Попасть на сцену, вот в каком.
Сидней. Почему же он не хочет повидать пас вместе?
Айрис. Не знаю. Наверно, он думает, что я уже взрослая.
Сидней. Еще бы!
Айрис. Но это не главное, Сид. Главное, что мне хочется жить по- другому. Не так, как…
Сидней. Как что?
Айрис. Не так… как сейчас. Чтобы не слышать этих бесконечных разговоров о реформах и Альбере Камю. Чтобы не экономить каждую монету на занятия с каким-нибудь бывшим актером, который дает уроки, потому что уже не может играть. Наверно, можно жить как-то иначе.
Мысль о создании пьесы о современных Ромео и Джульетте зародилась у группы американских театральных деятелей — еще в 1949 г. В 1950-х гг. усилилась эмиграция пуэрториканцев в Америку. Часть американской молодежи встретила их враждебно. Этот антагонизм, не раз приводивший к серьезным столкновениям, и был положен авторами в основу произведения «История западной окраины» («Вестсайдская история»). Пьеса написана Артуром Лорентсом, стихи — молодым поэтом Стефаном Сондгеймом, музыка — композитором Леонардом Бернстайном, а постановка и танцы осуществлены Джеромом Робинсом. В августе 1957 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Семьи Фришмен и Манчини живут в двух смежных, с общим крыльцом, абсолютно однотипных домах, отличающихся только внутренним убранством. Дружат родители, дружат дети — Франко и Алисон. Семьи ходят друг к другу в гости, часто вместе празднуют праздники, непременным участником которых является бабушка Алисон и мать Мэрилин Фришмэн — Кэрол, глава крупного благотворительного фонда.Действие начинается с празднования Дня Благодарения и заканчивается ровно через год — тоже в День Благодарения. Но сколько событий произошло за этот год…Ошеломлённые дети узнают о том, что родители решили в корне изменить свою жизнь: отныне отец Алисон, Марк, будет жить с мамой Фрэнка, а мать Алисон, Мэрилин, создаст семью с отцом Фрэнка — Дино.И тогда дети решают отомстить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Материал для драмы «Принц Фридрих Гомбургский» Клейст почерпнул из отечественной истории. В центре ее стоят события битвы при Фербеллине (1675), во многом определившие дальнейшую судьбу Германии. Клейст, как обычно, весьма свободно обошелся с этим историческим эпизодом, многое примыслив и совершенно изменив образ главного героя. Истерический Фридрих Гомбургский весьма мало походил на романтически влюбленного юношу, каким изобразил его драматург.Примечания А. Левинтона.Иллюстрации Б. Свешникова.