Плакат в окне Сиднея Брустайна - [20]
(Внизу лестницы, вдруг вспомнив.) Сидней, сегодня вторник: надо платить за газ.
Затемнение
Вечер, позднее лето.
В темноте слышно, как резким контрастом к настроению предыдущей сцены неистово гремит из громкоговорителя, установленного на грузовике, залихватская «Предвыборная песня Уолли О’Хара», исполняемая группой любителей под гулкий аккомпанемент гитар и сопровождаемая одобрительными криками толпы, которая с жаром подхватывает припев.
Песня должна исполняться не артистично, а словно бы хором любителей, охваченных горячкой избирательной кампании; усилители, как водится в таких случаях, включены на полную мощность, и репродуктор то и дело смолкает или издает немыслимый треск. Однако недостаток умения с лихвой восполняется рвением и праздничной приподнятостью исполнителей. Зрители не слышат песни целиком: она то усиливается, то стихает. Сцена освещаемся, и справа, оживленно разговаривая, входят Сидней и Уолли. У каждого под мышкой пачка листовок, а у Сиднея вдобавок свернутый флаг. Уолли обнял приятеля свободной рукой за плечи, глаза у него блестят, он явно возбужден. Что до Сиднея, то он скорее ошарашен.
Музыка удаляется.
Уолли(в восторженном изумлении). Нет, Сид, правда, неужели ты ничего не чувствуешь? Неужели не слышишь, как волнуется улица— не то, что раньше? А как нас встретили на Кристофер-стрит, бог ты мой! Что ни говори, мы кое-чего недооценили. (Смотрит в зал.) Знаешь что, мы, кажется, победим. Сидней, дружок, мы победим на этих выборах! Я им покажу! (Хлопает Сиднея по спине и уходит с флагом.)
Сидней(в его глазах — неверие. Обращаясь к залу). Это какая-то болезнь. Сейчас в избирательной кампании начинается гонка обезумевших темных лошадок. И тут душой кандидата завладевает древняя, как и сами выборы, иллюзия. Ничего не поделаешь: такова уж его природа. Он действительно верит, что победит.
Насвистывая «Предвыборную песню», Сидней останавливается перед дверью и, с трудом удерживая листовки, лезет в карман за ключом; в этот момент входит Дэвид с пачкой газет, просматривая одну из них.
(Дэвиду.) Ну и как?
Дэвид(сухо, словно о чем-то постороннем). «Потрясающий, беспримерный успех». (Подает Сиднею газету.)
Сидней. Здорово, черт побери! Поздравляю! Придется тебе поднести.
Они входят в квартиру.
Айрис(из спальни, угрожающим тоном). Сид? Это ты разрешил Элтону оставить микрофоны в ванне?
Сидней. Вот шут гороховый. (Звонит телефон, он берет трубку.) Нет-нет… (Разглядывая настенную карту Гринвич-виллидж.) Вы попали в Восьмой избирательный округ. (Кладет трубку.)
Айрис(не дожидаясь, пока Сидней кончит говорить; раздраженно). Кто, интересно, дал наш телефон? Это квартира, а не штаб избирательной кампании. (Кричит.) Я целый день торчу у телефона!
Сидней(жене, пытаясь переменить тему). Ты видела рецензии? Теперь можно уже не врать: мы действительно знакомы со знаменитостью.
Дэвид. Слушай, брось.
Сидней. Да нет, ты погляди… (Читает вслух.) «…Мистер Реджип нашел сценические средства, которые выходят за пределы языка. В его пьесе рушатся все фасады, исчезают все панацеи и ставятся под вопрос извечные вопросы бытия…» (Подшучивая над самим собой.) Вот и я говорю. (Наливает Дэвиду. Они чокаются. Оглядывает комнату, ища что-то глазами. Обращается к Айрис сладким голосом, опасаясь нового взрыва.) Айрис, дорогая, а они не оставили билетов для рассылки? Надо разложить их по конвертам.
Айрис(срывается на визг, сейчас она — настоящая фурия). Если ты сегодня же не выкинешь этот мусор, я подожгу дом!!!
Сидней находит билеты, собирает стопкой на столе и принимается раскладывать их в конверты, что-то насвистывая и не обращая внимания на Дэвида.
Дэвид. Судя по недавним выходкам, ты, видно, полагаешь, будто этим можно что-нибудь изменить? И, конечно, к лучшему?
Сидней(не попадается на удочку, весело). Некогда мне сейчас, Дэвид, работы полно. Помог бы лучше. (Звонит телефон, он поднимает трубку,) Да, вас слушают… Her, вы не ошиблись… Четвертая улица на самом деле пересекает Одиннадцатую. (Кладет трубку, снова принимается за работу.)
Дэвид(смотрит на Сиднея, словно изучая некий тип). Что ж, я тебя не осуждаю. Я понимаю, что большинство людей, и людей думающих, еще долго упорствуют, даже поняв, что все это зря…
Сидней(отложив очередной конверт, не глядя). Ты имеешь в виду, что сказал Заратустра: «Бог умер»?
Дэвид. Да.
Сидней. Что прогресс — это иллюзия, а единственная реальность — ничто?
Дэвид. Ты меня поражаешь. Какое тут может быть сомнение?
Сидней(откидываясь, наконец, на стуле — он в отличном настроении). Совершенно верно, никакого, тем более что это пе имеет отношения к человеческим делам. Спор на эту тему абсурден. Почему мы существуем пусть гадают недоросли. Как мы существуем — вот что должно заботить взрослых людей. Вот почему я недавно снова стал инсургентом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ясмина Реза родилась 1 мая 1959 года. Училась в Париже и в университете г. Нантерра (отделение театра). Как актриса играла в пьесах Мольера, Саша Гитри и многих современных авторов. За первую пьесу «Разговоры после погребения» (1987) получила несколько драматургических премий, в том числе премию Мольера. Автор пьес: «Разговоры после погребения» «Путешествие через зиму» (1989) «Искусство» (1994) «Человек случая»(1995). Пьеса «ART» получила: премию Мольера, премию «Ивнинг Стандард» за лучшую комедию 1996 года, премию Лоренса Оливье 1997 года, премию критиков за лучшую пьесу, премию «Тони» и др.
Действие пьесы разворачивается в 1964 году в католической церковной школе в Бронксе. Директор школы, строгая и требовательная монахиня, сестра милосердия, Алоизиус Бьювер, теряется в смутных сомнениях относительно отца Флинна, священника церкви, при которой существует школа. Она собирает своих преподавательниц (также монахинь) и намекает им, что со священником что-то не в порядке и что они должны быть бдительными и сообщать ей о всём, что им покажется странным или необычным. Пьеса получила Пулитцероскую премию и Тони за лучшую пьесу в 2005 году.
В пьесе «Игроки в пинг-понг» девушка и парень, любовники, вдруг обнаруживают, что увязли в той рутинной действительности, которая завела в тупик их отношения. Стремление к сбрасыванию пут вызывает у них непроизвольную тягу к освобождению языка. Как на протянутую руку, опираются они на «спасительные ругательства», и чтобы выскочить из привычной лексики, из опостылевшей ситуации в другое незамутненное пространство, герои предлагают друг другу поругаться «по-настоящему». И начинается эта опасная игра. Они сначала полушутя, а потом всерьез, как целлулоидным мячиком для пинг-понга, перебрасываются прозвищами, не щадя больных мест другого.
Авторская мифология коня, сводящая идею войны до абсурда, воплощена в «феерию-макабр», которая балансирует на грани между Брехтом и Бекеттом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.