Письмо на желтую подводную лодку - [20]

Шрифт
Интервал

— Тогда назови его Тиллим. Посмотришь на щенка и сразу вспомнишь, кто подарил.

Теперь и в голосе его были грустные нотки. Оля спохватилась, подбежала к гостю:

— Ты что, обиделся, что ли? Да разве я могу… Я не забуду!.. Только животным нельзя давать человеческие имена — мне мама говорила.

— И совсем я не обиделся. — Мальчик даже усмехнулся. — Надо же! Моя бабушка всегда то же самое говорит: собаке дают кличку, а не имя. Бим так Бим! Черное ухо — как в кино. Со-гла-сен!

Девочка, таинственно улыбаясь, ни слова не говоря, подошла к проигрывателю и, нажав «Вкл», поставила иглу на пластинку. Из колонок тут же зазвучало: «Yesterday, all my troubles seems so far away…»

— «Help»! — Тиллим блаженно растянулся в кресле, даже прикрыл глаза. — Кла-ассный диск…

— Молодец, угадал. Но то, что я сейчас расскажу, ни за что не угадаешь! — торжественно-заговорщически предупредила Оля. — Ты даже представить себе не можешь, что мне подарила московская тетя! Она шекспировед и недавно вернулась из командировки в Англию. Я вчера глазам своим не поверила: дарит мне настоящий альбом «Help», запечатанный, в прозрачной пленочке, а в конверте — тексты всех песен!

Тиллим мгновенно открыл глаза и подался вперед:

— Вот здорово! Дай посмотреть…

— Обязательно, но потом — вместе полюбуемся. Только сейчас не перебивай… Это еще не весь подарок. Подожди — сейчас увидишь! Я знаю, такое ты должен оценить…

Девочка упорхнула в свою комнату и через полминуты вернулась со средних размеров подарочной коробкой. Коробка сверкала золотыми звездочками и была перевязана розовой атласной лентой с изящным бантом! Тиллим мгновенно вспомнил, где видел точно такую же, и даже мог бы сразу сказать, что в ней, но поверить не мог, что подобное возможно. Оля не заметила реакции друга, одним движением развязала бант и открыла крышку…

В коробке на фоне розового атласа, чуть разведя руки в стороны и словно приглашая в Страну Чудес, действительно стояла кэрролловская Алиса!!!

— Смотри, как на меня похожа: удивительно — мой двойник, даже родинка на щеке! Тетя, когда увидела, просто остолбенела и не могла не купить… Ты где-нибудь видел такую замечательную куклу? — похвасталась девочка, кокетливо сматывая и разматывая ленту.

Тиллим не находил смысла что-то скрывать от своей дамы сердца и с трудом, но выговорил:

— Д-да… Видел… Это настоящее чудо. Значит, письмо до них дошло и нас приняли в клуб сержанта Пеппера! Оля, это невероятно, но…

И мальчик стал пересказывать свой чудесный предновогодний сон. Стараясь передать все запомнившиеся подробности и ощущения, он оживленно жестикулировал, менял тон голоса, иногда даже вскакивал с кресла. Оля внимательно слушала Тиллима, и моментами ей казалось, что она сама видит так увлеченно и ярко описанные им эпизоды сна, но когда он под конец признался, что перед сном слушал именно альбом «Help», для рассудительной девочки это было уже слишком.

Какое-то время она еще смотрела на Алису с фарфоровой головкой, точно надеясь, что та вдруг чудесным образом оживет и подтвердит рассказ Тиллима или, по крайней мере, подаст какой-нибудь утвердительный знак, но прекрасная кукла оставалась всего лишь куклой. А мальчик все никак не мог остановиться:

— Ты не представляешь, мы летали на подводной лодке без крыльев, без мотора…

— И бензина им не надо?!

— Да зачем им бензин, у них волшебная лодка — она летает на музыке! А я даже чувствовал, как мои вены горят огнем нового осознания.

Девочка призвала на помощь чувство юмора и с улыбкой пропела фразу из популярной песенки:

— Я тебе, конечно, верю — разве могут быть сомненья?

— Значит, не веришь, — грустно сказал мальчик. — Я думал, хоть ты поверишь… Выходит, это откровение только для меня…

Оля заглянула ему в глаза:

— Нет, Тиллим! Я только хотела сказать…

— Да ты была во сне, ты должна его помнить, этот сон! Если ты его вспомнишь, значит, мы точно члены клуба… Я читал, что нам снятся двадцать семь разных снов за ночь. Сложный защитный неврологический механизм заставляет нас их забыть…

— Такой цветной сон я бы уж точно запомнила, — упрямо возразила Оля.

— …В мозгу происходит огромное множество сложных процессов каждую секунду. Сто тысяч миллионов нейронов в постоянном синаптическом контакте готовы к регулированию наших ощущений и восприятий. Так и возникают все новые и новые сны… Ну вспомни же! — В этот момент Тиллима точно озарило: — Стоп! Я сейчас тебе все докажу: открой-ка Алисину сумочку, там лежат три помидорки и булочка.

Оля спокойно открыла сумочку — там было пусто!

— Ну что, убедился? А тебе фиолетовые летающие коровы не снились?

Но девочка так и не успела толком обидеться, потому что в комнату вошла ее мама. Было неясно, слышала ли она, о чем шла речь, но получилось так, что точку в разговоре поставила именно мама.

— Все секретничаете, дети? Какие же все-таки вы оба фантазеры! Впрочем, поэтому и дружите так…

«Дети» мгновенно покраснели, стараясь не смотреть друг на друга.

— Ну ладно-ладно! Идемте-ка лучше чайку попьем: он давно уже вскипел, а у нас ведь есть вку-усные пирожные…

III

Первый урок литературы после каникул грозная Вера Напалмовна начала со сбора сочинений. Она медленно шла вдоль рядов парт, и каждый семиклассник сдавал ей особую тетрадь. Литераторша иногда останавливалась рядом с какой-нибудь партой, пробегала глазами первые строки очередной работы и, строго кивнув, шла дальше. Открыв Олину тетрадь, она застыла на месте. Лицо Напалмовны побагровело, а глаза полезли на лоб. Тяжело выдохнув, она буквально закипела:


Еще от автора Владимир Григорьевич Корнев
Нео-Буратино

Роман-мистерия самобытного прозаика Владимира Корнева «О чем молчат французы…» (3-е изд., 1995) и святочная быль «Нео-Буратино» (2000), образующие лиро-эпическую дилогию, впервые выходят под одной обложкой. Действие в книге разворачивается в полном контрастов, переживающем «лихие 90-е» Петербурге, а также в охваченной очистительным пожаром 1812 года и гламурной, ослепляющей неоновой свистопляской миллениума Москве. Молодые герои произведений — заложники круговерти «нечеловеческой» любви и человеческой подлости — в творческом поиске обретают и утверждают самих себя.


Последний иерофант. Роман начала века о его конце

«Душу — Богу, жизнь — Государю, сердце — Даме, честь — никому», — этот старинный аристократический девиз в основе захватывающего повествования в детективном жанре.Главный герой, дворянин-правовед, преодолевает на своем пути мистические искушения века модерна, кровавые оккультные ритуалы, метаморфозы тела и души. Балансируя на грани Добра и Зла в обезумевшем столичном обществе, он вырывается из трагического жизненного тупика к Божественному Свету единственной, вечной Любви.


Датский король

Новый роман петербургского прозаика Владимира Корнева, знакомого читателю по мистическому триллеру «Модерн». Действие разворачивается накануне Первой мировой войны. Главные герои — знаменитая балерина и начинающий художник — проходят через ряд ужасных, роковых испытаний в своем противостоянии силам мирового зла.В водовороте страстей и полуфантастических событий накануне Первой мировой войны и кровавой российской смуты переплетаются судьбы прима-балерины Российского Императорского балета и начинающего художника.


Рекомендуем почитать
Зеленый велосипед на зеленой лужайке

Лариса Румарчук — поэт и прозаик, журналист и автор песен, руководитель литературного клуба и член приемной комиссии Союза писателей. Истории из этой книжки описывают далекое от нас детство военного времени: вначале в эвакуации, в Башкирии, потом в Подмосковье. Они рассказывают о жизни, которая мало знакома нынешним школьникам, и тем особенно интересны. Свободная манера повествования, внимание к детали, доверительная интонация — все делает эту книгу не только уникальным свидетельством времени, но и художественно совершенным произведением.


Снеговичка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Заколдованная школа. Непоседа Лайош

Две маленькие веселые повести, посвященные современной жизни венгерской детворы. Повесть «Непоседа Лайош» удостоена Международной литературной премии социалистических стран имени М. Горького.


Картошка

Аннотация издательства:В двух новых повестях, адресованных юношеству, автор продолжает исследовать процесс становления нравственно-активного характера советского молодого человека. Герои повести «Картошка» — школьники-старшеклассники, приехавшие в подшефный колхоз на уборку урожая, — выдерживают испытания, гораздо более важные, чем экзамен за пятую трудовую четверть.В повести «Мама, я больше не буду» затрагиваются сложные вопросы воспитания подростков.


Прибыль от одного снопа

В основу произведений, помещенных в данном сборнике, положены повести, опубликованные в одном из популярных детских журналов начала XIX века писателем Борисом Федоровым. На примере простых житейских ситуаций, вполне понятных и современным детям, в них раскрываются необходимые нравственные понятия: бескорыстие, порядочность, благодарность Богу и людям, любовь к труду. Легкий занимательный сюжет, характерная для произведений классицизма поучительность, христианский смысл позволяют рекомендовать эту книгу для чтения в семейном кругу и занятий в воскресной школе.


Подвиг

О том, как Костя Ковальчук сохранил полковое знамя во время немецкой окупации Киева, рассказано в этой книге.