Письмо на желтую подводную лодку - [21]

Шрифт
Интервал

— Это еще что такое?? И это все сочинение?! Вы меня с ума сведете… — Старая учительница, не закрывая тетради и потрясая ею в воздухе, обратилась ко всему классу: — Послушайте-ка, что тут выдала на-гора ваша одноклассница: «Хочу, чтобы мы были счастливыми». Спрашивается, кто это «мы» — Николай Вторый?! — Она презрительно уставилась на сидящую Олю с высоты: — Ваше место в церковно-приходской школе для умственно отсталых, Штукарь.

Класс покатился со смеху, а литераторша продолжала полыхать напалмом:

— Итак, наша Штукарь считает, что своим наглым самодержавным мнением в одной строчке продемонстрировала неизмеримую глубину мысли… Счастье — это когда твое «хочу», «могу» и «должен» совпадают!!! Деточка, вы не раскрыли и не поняли тему! Что ж, Штукарь — кол!!! Ах, извините — бес попутал, нижайше прошу прощения… Да для такой дегенератки, как вы, единица даже завышенная оценка. Вы поняли, наконец?!!

Оля, белая как полотно, встав с места, собрала портфель и вдруг, посмотрев Вере Напалмовне прямо в глаза и отчетливо произнося каждое слово, тихо сказала:

— А вы не поняли жизнь.

— Что ты там пробубнила? — Литераторша прищурилась. — Дорогуша! Там, где ты училась хамить, я — преподавала.

Но Ольга вряд ли слышала эти слова, потому что в этот момент уже шла по коридору.

— Я все больше убеждаюсь, что у некоторых учеников голова — декоративное приложение к месту, на котором они сидят! — продолжила вдогонку негодующая училка.

Тиллим, который, разумеется, выслушал все это с трудом, был не только возмущен происходящим, но и убедился наконец-то, что самая лучшая девочка в мире все-таки в ту предновогоднюю ночь видела с ним один и тот же волшебный сон. Он быстро взял свою тетрадь с готовым, пространным сочинением. Решительно вырвав под партой пять страниц труда трех бессонных ночей, мальчик тут же написал сочинение заново и сдал. Оно было лаконично и выразительно. Седьмой «А» убедился в этом, когда преподавательница полностью озвучила его: «Если каждый из нас сумеет сделать счастливым другого человека — хотя бы одного, на земле все будут счастливы. А я хочу, чтобы Штукарь была счастливой!»

— Вы что, решили все надо мной издеваться? Меня трудно вывести из себя, но загнать обратно еще сложней.

Лопаев ехидно заметил:

— Так его Штукарь укусила, и он заразился бешенством.

Класс злорадным хохотом поддержал шутника, а Напалмовна, взяв указку, с силой ударила по столу:

— Тихо, класс! Я сказала, тихо!!! Балаган здесь устроили! Моя доброта имеет границы, особенно если ваша наглость стремится к бесконечности… Два вам на пару со Штукарь и вон из класса, Ромео! Без родителей в школу можете не являться. И передай это своей Джульетте.

— А я думал, что в своем сочинении Штукарь… — заикнулся было Тиллим.

— Думал?! Не смей называть хаотичный набор импульсов в своей голове благородным словом «думал». Вон из класса!


Взволнованный Тиллим не мог найти подругу по всей школе. Наконец он нашел ее в дальнем углу раздевалки. Оля сидела на подоконнике, уставившись в одну точку.

— Ну что, моя поездка в Новый Афон отменяется? — грустно произнесла она, увидев Папалексиева.

— Моя тоже, — печально улыбнулся он, разводя руками.

— А тебе-то за что?

— За ту же мечту, что и у тебя…

— Тебе легко говорить, Тиллим. Напалмовна на меня всю злость выплеснула, а на тебя только брызги попали.

— Не переживай! — убежденно сказал мальчик. — Зато теперь я определенно знаю, просто уверен, что мы были с тобой в одном и том же волшебном сне, а ты просто его забыла.

Неожиданно для Тиллима Оля взорвалась:

— Да отстань ты со своим сном! Нашел время… Тиля, ты понимаешь, что у нас с тобой сейчас серьезная проблема? Если мы ее не решим, плакала наша мечта, наш Новый Афон!

— И что же нам теперь делать? Я понятия не имею…

— Ну ничего! Я все равно сделаю так, что мы поедем.

IV

В конце января неожиданно напомнила о себе удивительная встреча в трамвае. Придя на занятия, Тиллим увидел кареглазую незнакомку входящей в его класс. Как сказали семиклассникам, Юля Григорович будет теперь учиться в их специализированной школе.

Тиллим сам подбежал к Юле и хотел было поздороваться с ней как со знакомой, но та презрительно сморщила нос и, фыркнув, посмотрела на него, как на противную лягушку, запрыгнувшую на ее лакированную туфельку.

Новенькая сразу стала королевой средних классов 124-й школы с литературно-художественным уклоном. С ней хотели дружить все девочки, а мальчишки все как один мечтали однажды спасти ее от бандитов, пиратов или волков. Юля, казалось, не замечала их неуклюжих детских попыток понравиться, была со всеми отстраненно-вежлива, как и подобает королеве, потому что считала себя внутренне старше и даже выше остальных.

Впрочем, это в чем-то соответствовало истине. Отец Юли занимал далеко не последний пост в городе по профсоюзной линии, в школу девочку возили на государственной черной «Волге». Ей единственной среди семиклассниц было позволено ходить на уроки в крохотных золотых сережках, иногда от нее пахло французскими духами, которых учительницы из-за скромной зарплаты себе позволить не могли и просто толком не представляли, что это такое. Даже физкультурница, для которой ученики были чем-то вроде неповоротливой биомассы, достойной лишь крика и ругательств, была с «Юлечкой» приторно-любезна.


Еще от автора Владимир Григорьевич Корнев
Нео-Буратино

Роман-мистерия самобытного прозаика Владимира Корнева «О чем молчат французы…» (3-е изд., 1995) и святочная быль «Нео-Буратино» (2000), образующие лиро-эпическую дилогию, впервые выходят под одной обложкой. Действие в книге разворачивается в полном контрастов, переживающем «лихие 90-е» Петербурге, а также в охваченной очистительным пожаром 1812 года и гламурной, ослепляющей неоновой свистопляской миллениума Москве. Молодые герои произведений — заложники круговерти «нечеловеческой» любви и человеческой подлости — в творческом поиске обретают и утверждают самих себя.


Последний иерофант. Роман начала века о его конце

«Душу — Богу, жизнь — Государю, сердце — Даме, честь — никому», — этот старинный аристократический девиз в основе захватывающего повествования в детективном жанре.Главный герой, дворянин-правовед, преодолевает на своем пути мистические искушения века модерна, кровавые оккультные ритуалы, метаморфозы тела и души. Балансируя на грани Добра и Зла в обезумевшем столичном обществе, он вырывается из трагического жизненного тупика к Божественному Свету единственной, вечной Любви.


Датский король

Новый роман петербургского прозаика Владимира Корнева, знакомого читателю по мистическому триллеру «Модерн». Действие разворачивается накануне Первой мировой войны. Главные герои — знаменитая балерина и начинающий художник — проходят через ряд ужасных, роковых испытаний в своем противостоянии силам мирового зла.В водовороте страстей и полуфантастических событий накануне Первой мировой войны и кровавой российской смуты переплетаются судьбы прима-балерины Российского Императорского балета и начинающего художника.


Рекомендуем почитать
Зеленый велосипед на зеленой лужайке

Лариса Румарчук — поэт и прозаик, журналист и автор песен, руководитель литературного клуба и член приемной комиссии Союза писателей. Истории из этой книжки описывают далекое от нас детство военного времени: вначале в эвакуации, в Башкирии, потом в Подмосковье. Они рассказывают о жизни, которая мало знакома нынешним школьникам, и тем особенно интересны. Свободная манера повествования, внимание к детали, доверительная интонация — все делает эту книгу не только уникальным свидетельством времени, но и художественно совершенным произведением.


Снеговичка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Заколдованная школа. Непоседа Лайош

Две маленькие веселые повести, посвященные современной жизни венгерской детворы. Повесть «Непоседа Лайош» удостоена Международной литературной премии социалистических стран имени М. Горького.


Картошка

Аннотация издательства:В двух новых повестях, адресованных юношеству, автор продолжает исследовать процесс становления нравственно-активного характера советского молодого человека. Герои повести «Картошка» — школьники-старшеклассники, приехавшие в подшефный колхоз на уборку урожая, — выдерживают испытания, гораздо более важные, чем экзамен за пятую трудовую четверть.В повести «Мама, я больше не буду» затрагиваются сложные вопросы воспитания подростков.


Прибыль от одного снопа

В основу произведений, помещенных в данном сборнике, положены повести, опубликованные в одном из популярных детских журналов начала XIX века писателем Борисом Федоровым. На примере простых житейских ситуаций, вполне понятных и современным детям, в них раскрываются необходимые нравственные понятия: бескорыстие, порядочность, благодарность Богу и людям, любовь к труду. Легкий занимательный сюжет, характерная для произведений классицизма поучительность, христианский смысл позволяют рекомендовать эту книгу для чтения в семейном кругу и занятий в воскресной школе.


Подвиг

О том, как Костя Ковальчук сохранил полковое знамя во время немецкой окупации Киева, рассказано в этой книге.