Письма в пустоту - [164]
Как только я услышал крик Альентеса, а его голос я узнаю из миллионов, поэтому ошибки быть не могло, я сорвался в пучину безумия.
Я кричал вместе с ним, я рвался из кандалов, непроизвольно нанося себе увечья.
— Аль! — истошно орал я в пустоту.
Он отвечал мне воплем.
Хорошо, что оковы выдержали меня… Иначе я бы разбился об стены или дверь, которую точно бы не выломал. Я бился, как хищник в неволе, как рыба на крючке, страдая от невозможности облегчить Альентесу страдания.
Что же с ним делали…
Если даже мой неэмоциональный любимый не выдержал, то, что же за бесчеловечные пытки были нам уготованы!? Меня добила несправедливость. Кто угодно мог оказаться в лапах коварных палачей, но только не мой Аль… Чем же он так сильно прогневал небо! К черту… Зачем он спасал меня! Я… я винил себя.
Я считал каждую секунду его страданий и молил богов о скорейшем прекращении мучений. Я будто тоже испытывал руки экзекуторов на своем теле, и я отчаянно хотел взять боль Альентеса на себя.
И я испил ее сполна…
Я кричал с ним и за него, я рыдал и никак не мог поверить, что весь этот ад происходит на самом деле. Я звал его… Альентес! Мой друг, в последний момент признавшийся мне в любви. Ну почему он… Почему он так страдает???
Мои надсмотрщики, кажется, испугались моего безумства, они заглянули ко мне и в ужасе захлопнули дверь. Да… Моя боль не могла не рвать мою душу. Нет ничего страшнее и невыносимее, чем слышать, как терзают любимого человека. В тот день я прошел вместе с Альентесам по кругам ада. Он принял физическую муку, я же пережил самое страшное моральное наказание. Нас разделяли толстые слои прочного бетона, но я был с Альентесом рядом. Мы стали единым целым и содрогались от волн боли пронизывающих нас насквозь.
Когда все звуки стихли и моего мальчика оставили в покое, я обессилено повис на кандалах, лишившись остатков сознания.
После часов мучений, я провалился в мрачное море пустоты, оживленное лишь болезненной испариной. Я потерял счет времени…
Я умолял Альентеса выдержать все и жить…
ВАЛААМОВА ОСЛИЦА
Около полудня братья монахи уже расселились по квартирам и ждали дальнейших указаний. На сей раз, орден расщедрился и снял две квартиры на одном этаже в простом жилом доме. Не удивительно, ведь в Москву прибыла целая боевая группа. Фабрицио со своими подопечными занял двухкомнатную жилплощадь и превратил ее в штаб-квартиру, где развернули мобильный офис и обсуждали планы дальнейших действий. В однокомнатной же квартире было решено устроить комнату отдыха, ну и плюс ко всему поселить там Рауля с Данте, все равно на сцене театра боевых действий толку от них было немного.
— Мы пойдем с Фабрицио обсудим линию нашего поведения, — махнул Рауль Данте и исчез за дверью, оставляя воспитанника в полном одиночестве однокомнатного жилья.
— Да свали уже, — грубо, но тихо буркнул его послушник.
Данте сидел за столом на кухне и не сводил взгляда с плюшевого Рана, примостившегося на столе возле сахарницы. Слышалось тиканье часов.
Данте рассержено цыкнул.
— И что мне делать, где искать Диего… Жуткая несобранность, — протянул парень своему медведю.
Игрушка сохранила плюшевое молчание.
— И почему все так… — Данте откинулся на стуле, — Почему я всегда чувствовал себя лишним?! Несправедливо… Диего любил Альентеса, Рауль обожал Пабло… Причем им отвечали взаимностью, теперь я это точно знаю.
Данте нахмурился, вспоминая записку Альентеса.
— Даже сейчас… Диего выбрал плен Акведука, нежели наш уютный домик, и все ради того, чтобы быть с Альентесом. А Рауль, потеряв Пабло, все равно любим… Этот козел Фабрицио так и вьется вокруг него. Повезло им… И почему меня никто никогда так не любил??? Нечестно! Я так хочу, чтобы хоть кто-то меня полюбил и понял какой я на самом деле…
Данте шмыгнул носом.
— И чего это везет одним козлам, — он насуплено скользнул взглядом по медведю, — А я совсем один, мне так одиноко… Меня никто, никто не любит больше всех в жизни. Гадство! Я ведь заслуживаю… У меня даже мамы с папой нет, а есть только ты, Ран, — Данте заглянув в неживые глаза-пуговицы медведя, взирающие на него с мертвенным блеском, и сдвинул брови.
— Думаешь, я не понимаю, что это все обман? Выдумка моего тоскующего по любви мозга!? — истерично завопил парень и с негодование ударил морду игрушки, отшвыривая ее далеко от стола, — Да все я осознаю. Я сам выдумал тебя, Ран, чтобы не быть таким несчастным и одиноким. А я ведь неплохой человек, я… просто меня надо понять… И ведь Диего почти меня понял, он так радовался мне, когда мы только впервые встретились. Я был счастлив, я думал, что обрел того самого единственного на свете. Но во все вмешался этот чертов Альентес… Да, именно он все испортил. Он отнял у меня Диего!!! Будь ты проклят, Альентес… Сдохни и уступи мне дорогу!
Данте с чувством ударил кулаком по столу. Тут парню в голову пришла идея и он начал судорожно набирать номер на мобильном телефоне. Хорошо, что на таможне монахов не проверяют, а то мобильник бы точно отобрали, да и факт измены ордену сразу бы раскрылся.
— Давай, Джордж, сними эту чертову трубку, — рявкнул Данте.
— Абонент отключен или временно недоступен… — отозвались на другом конце телефона.
Книга — тонкая и терпкая, как мелодия Востока, пронизанная струнами боли и откровенности. Страсть и любовь — для них нет места в политике государств, но правители тоже люди. Они нуждаются в нежности и понимании, быть может, даже больше простых людей. Но что делать, если любимый избранник — твой главный враг, а из-за любви рискуешь потерять не только честь правителя, но и сам трон? Любовь или корона? Недолгая нежность или век одиночества? Смерть или спасение? Жребий брошен.
Продолжение истории Касандера Милиотар. Его возвращение на родину в борьбе за причитающийся по праву трон. Одно дело ненавидеть издалека, строить планы и рисовать в голове картины страшной кровавой мести. Другое — снова посмотреть на обидчиков, заново пережить прошлое, и боль, и любовь, и радость, и разочарование. Когда раны вновь обнажены, а мстить, кажется, уже не имеет смысла, какой выбор сделать? Реванш? Или прощение страдающих людей? А кругом магия, загадочная всесильная и чарующая.
Вампиры и люди научились сосуществовать благодаря постоянным взаимным компромиссам. Но эгоистичность человеческой натуры и жажда вампиров делают равновесие зыбким. Когда предают и бьют в спину те, кого защищаешь до последнего вздоха, когда отнимают свободу и надежду, остаются только звериная ярость и ненависть, ненависть и еще раз ненависть. А любовь — о ней надо молчать, как о слабости. Но как скрыть чувство, от которого рвется сердце и как позабыть все обиды, выжегшие душу? Ведь в прошлом только боль, а впереди лишь вечная тоска и одиночество подле любимого человека. Это рассказ о битве двух диаметрально противоположных характеров, нелепо соединенных любовью. Предупреждения: смерть персонажа, насилие, изнасилование, нецензурная лексика, групповой секс.
Кажется, давным-давно мне снился сон о том, как люди, следовавшие неизвестно куда и неизвестно по какому маршруту, совершенно нелепо были застигнуты непогодой на середине моря. Неопределенность же их судьбы заключалась в том, что убегая от очевидной обыденности, они попали еще в большую безвыходную ситуацию — шторм. Предупреждения: смерть персонажа. А в ушах играет Sad Al Kamio «Громоотвод».
Размышления о тахионной природе воображения, протоколах дальней космической связи и различных, зачастую непредсказуемых формах, которые может принимать человеческое общение.
Среди мириад «хайку», «танка» и прочих японесок — кто их только не пишет теперь, на всех языках! — стихи Михаила Бару выделяются не только тем, что хороши, но и своей полной, безнадежной обруселостью. Собственно, потому они и хороши… Чудесная русская поэзия. Умная, ироничная, наблюдательная, добрая, лукавая. Крайне необходимая измученному постмодернизмом организму нашей словесности. Алексей Алехин, главный редактор журнала «Арион».
Как много мы забываем в череде дней, все эмоции просто затираются и становятся тусклыми. Великое искусство — помнить всё самое лучшее в своей жизни и отпускать печальное. Именно о моих воспоминаниях этот сборник. Лично я могу восстановить по нему линию жизни. Предлагаю Вам окунуться в мой мир ненадолго и взглянуть по сторонам моими глазами.
Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.
Любовь вашей жизни чересчур идеальна? Приглядитесь к ней повнимательней. А то кто знает с кем вам приходится иметь дело.
Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)