Письма в пустоту - [163]
Когда он подошел и взглянул на монаха, то его лицо стало еще более напряженным.
— Все упрямишься, вот придурок, — проговорил экзекутор, склоняясь над лицом парня, — Все губы себе в кровь разорвал.
Он провел пальцами по истерзанным губам Альентеса, на перчатке остался кровавый след.
— Ради чего ты терпишь? Мог бы и соврать.
— Диего… — прошептал монах, тяжело сглатывая кровь.
— Шпион? Это имя шпиона? — обрадовался экзекутор.
— Дурак… Это тот ради кого я терплю, — на одном дыхании выпалил Альентес.
— А шпион?
— Не знаю…
— Тогда я не могу не продолжить.
Мучитель снова встал между ног своей жертвы. В руках у мужчины была белая пластиковая емкость с коричневатым мутным веществом, от основания которой тянулся длинный тонкий шланг.
— Это уксус, — мигнул глазами на раствор экзекутор, — Он прожжет тебя… Лучше скажи все сейчас, а то сам понимаешь, после уксуса дороги назад не будет.
— Нет… Не делай этого, — встрепенулся монах и даже приподнялся из последних сил, — Только не там… Не надо.
— Почему? — пожал плечами палач, — Не хочешь уксуса, тогда скажи мне правду…
— Ублюдок! Я не знаю…
— Ну и продолжай настаивать на своем.
Экзекутор резко засунул свои пальцы в задний проход монаха, и, приподняв брови, проговорил:
— О, да я смотрю, ты апробирован, так что не дергайся, а принимай подарочек.
По мановению руки изувера шланг скользнул в анус парня, экзекутор открыл заглушку в емкости и едкий раствор устремился внутрь человеческого организма.
Альентес опять раздирал легкие криком. Его тело изгибалось и извивалось на деревянной доске, но избежать пытки он, увы, не мог. Однако экзекутор не дал жидкости глубоко проникнул в тело монаха, шланг он вынул достаточно быстро.
— Видишь, я пожалел тебя, — констатировал мужчина, — Не выводи меня из себя, пойди на встречу. Скажи, кто шпион ордена в Акведуке!
— Идиот! Я понятия не имею… — срывающимся голосом прохрипел Альентес. Его била лихорадка, и зубы стучали из-за дрожи во всем теле.
— У тебя должно быть, все горит внутри, — подметил экзекутор, — Я могу добавить, если ты не скажешь. Но тогда уксус разъест все ткани, и ты умрешь, чем глубже он проникнет, тем хуже последствия. Ты готов?
— Но я ничего не могу поделать… Как ты не понимаешь, я не знаю! Ничего не знаю! — взревел Альентес, — И умоляю, убери ток… Я не в силах… не в силах больше выносить…
Он тихо заскулил, уже не пытаясь унять слез.
— Не знаешь? Я уже не верю, хоть ты и выглядишь сейчас очень жалко. У меня остался последний аргумент, и ты меня здорово разозлил.
Экзекутор резко выдернул из парня электрод, и полез за следующим агрегатом боли.
— Узнаешь? — насмешливо спросил палач, демонстрируя монаху его боевой лом, — Я засуну тебе его в задницу и проверну по часовой стрелке. Ты сам напросился!
— Не смей! — зашипел Альентес, дергаясь всем телом, — Только не Реновацио! Не оскверняй его! Умоляю… прошу не надо… Я умоляю, сжалься…
— Как ты запел…
— Я прошу… Нет! Нет! Только не это!
Альентес бессильно закатил глаза и уронил голову на лежанку. Он снова лишился чувств.
— Умоляй, не умоляй… — пожал плечами экзекутор, окатывая монаха водой.
Альентес пришел в себя, и сразу с пробуждением в его тело был бесцеремонно водворен пик Реновацио.
Парень вскрикнул.
— Говори! — рявкнул на него экзекутор.
— Не знаю… Прекрати! Вытащи!
— Говори же! — отозвался мучитель, вдавливая лом еще глубже.
Альентес уже не ответил, он не мог… Крик заполонил его легкие.
— Говори мне! Отвечай! — ревел экзекутор, уже не контролирующий себя. Он вводил лом все глубже и глубже, давя рукой на живот своей жертвы и доводя ее до новых болевых пределов.
Опомнился он только, когда по его резиновым перчаткам струилась кровь.
— Твою ж мать, — тихо выругался экзекутор, быстро вытаскивая из монаха лом. На пол хлынула кровь. Альентес беззвучно лежал на своем ложе, дрожа и вздрагивая, его дыхание стало прерывистым и тяжелым.
— Блин, — палач машинально вытер руки об фартук, — Я же разорвал тебя… Я же нахрен пробил твои внутренности… Чертов монах… но ты сам виноват! Какого ты меня злил?! Не надо было молчать…
Внезапно открылась тяжелая дверь и экзекутора тихо позвали. Он еще раз окинул тяжелым взглядом свою израненную и истерзанную жертву, заметил кровь, продолжающую пузырясь стекать на пол, и поспешил выйти вон, по освободительному зову коллег и начальства.
ВАВИЛОНСКИЙ ПЛАЧ
Вам доводилось когда-нибудь слышать крик возлюбленного и единственного дорогого на свете человека? Надеюсь, нет, и вам повезло. Потому что этот крик ни с чем не перепутать, он пробирает до кости, он вырывает сердце и сталкивает в бездну отчаяния.
Я хорошо, отчетливо и ясно слышал вопли Альентеса где-то внизу под моей камерой. И с каждым аккордом они становились все яснее и яснее, нарастали как боль в моей груди. Я погрузился в его страдание.
Мой Альентес… Как же я хотел вырваться к тебе, заключить в объятия и уберечь от мук. Ну почему ты жертвовал ради меня, любимый мой!? Разве не понятно, что ад для меня не пытка экзекутора, а бездействие в душной темной камере, когда тебя истязают, когда я отчетливо осознаю, что с тобой происходит, и ничего не могу поделать.
Книга — тонкая и терпкая, как мелодия Востока, пронизанная струнами боли и откровенности. Страсть и любовь — для них нет места в политике государств, но правители тоже люди. Они нуждаются в нежности и понимании, быть может, даже больше простых людей. Но что делать, если любимый избранник — твой главный враг, а из-за любви рискуешь потерять не только честь правителя, но и сам трон? Любовь или корона? Недолгая нежность или век одиночества? Смерть или спасение? Жребий брошен.
Продолжение истории Касандера Милиотар. Его возвращение на родину в борьбе за причитающийся по праву трон. Одно дело ненавидеть издалека, строить планы и рисовать в голове картины страшной кровавой мести. Другое — снова посмотреть на обидчиков, заново пережить прошлое, и боль, и любовь, и радость, и разочарование. Когда раны вновь обнажены, а мстить, кажется, уже не имеет смысла, какой выбор сделать? Реванш? Или прощение страдающих людей? А кругом магия, загадочная всесильная и чарующая.
Вампиры и люди научились сосуществовать благодаря постоянным взаимным компромиссам. Но эгоистичность человеческой натуры и жажда вампиров делают равновесие зыбким. Когда предают и бьют в спину те, кого защищаешь до последнего вздоха, когда отнимают свободу и надежду, остаются только звериная ярость и ненависть, ненависть и еще раз ненависть. А любовь — о ней надо молчать, как о слабости. Но как скрыть чувство, от которого рвется сердце и как позабыть все обиды, выжегшие душу? Ведь в прошлом только боль, а впереди лишь вечная тоска и одиночество подле любимого человека. Это рассказ о битве двух диаметрально противоположных характеров, нелепо соединенных любовью. Предупреждения: смерть персонажа, насилие, изнасилование, нецензурная лексика, групповой секс.
Кажется, давным-давно мне снился сон о том, как люди, следовавшие неизвестно куда и неизвестно по какому маршруту, совершенно нелепо были застигнуты непогодой на середине моря. Неопределенность же их судьбы заключалась в том, что убегая от очевидной обыденности, они попали еще в большую безвыходную ситуацию — шторм. Предупреждения: смерть персонажа. А в ушах играет Sad Al Kamio «Громоотвод».
Размышления о тахионной природе воображения, протоколах дальней космической связи и различных, зачастую непредсказуемых формах, которые может принимать человеческое общение.
Среди мириад «хайку», «танка» и прочих японесок — кто их только не пишет теперь, на всех языках! — стихи Михаила Бару выделяются не только тем, что хороши, но и своей полной, безнадежной обруселостью. Собственно, потому они и хороши… Чудесная русская поэзия. Умная, ироничная, наблюдательная, добрая, лукавая. Крайне необходимая измученному постмодернизмом организму нашей словесности. Алексей Алехин, главный редактор журнала «Арион».
Как много мы забываем в череде дней, все эмоции просто затираются и становятся тусклыми. Великое искусство — помнить всё самое лучшее в своей жизни и отпускать печальное. Именно о моих воспоминаниях этот сборник. Лично я могу восстановить по нему линию жизни. Предлагаю Вам окунуться в мой мир ненадолго и взглянуть по сторонам моими глазами.
Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.
Любовь вашей жизни чересчур идеальна? Приглядитесь к ней повнимательней. А то кто знает с кем вам приходится иметь дело.
Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)