Письма об Индии - [9]

4 или 5 апреля 1841

Числа хорошенько не помню, знаю, только что уже 16 дней я на корабле, да и 16-й день близок к концу.

Говорят, что мы в 15 верстах от Цейлона, но заштилело[21]; жара доходит до 29° по Реомюру в тени и до 40° на солнце. Меня это нисколько не беспокоит; я, напротив, нахожу, что жар очень приятен и здоров. Мои спутники, англичане, готовят мундиры для торжественного входа в Коломбо, куда мы пристанем. Это придает мне надежду и оживляет меня: подумай, какая скука — быть невольным зрителем виста, которого я не понимаю, но который тянется 16 дней непрерывно. К нашему кораблю пристают суда удивительно легкие и необыкновенной постройки: они идут из Цейлона. Гребцы мне неизвестной породы, о которой я ничего не могу сказать.

[Ему же]

Цейлон, Коломбо, 14 апреля 1841

Коломбо, главный город Цейлона, более похож на пространный лес или огромный сад. Он населен сингалами, малабарами[22], малайцами и маврами[23], которые живут в хижинах под густым навесом кокосовых, арековых и других деревьев. Взор европейца невольно поражается всей этой природой, с необычайными ее растениями, и ему кажется, что он видит ботанический сад огромного объема.

Вчера, между 5 и 7 часами, я катался с моим лакеем, малайцем, в закрытой карете, запряженной одной лошадью; возле лошади бежал кучер-сингал, весь голый, как дикарь, с длинными распущенными волосами. Я видел трех слонов: два стояли под зеленым навесом пальм, третий купался в пруду. Сингалы охотно провели их несколько раз возле меня, и я нарисовал с них маленький этюд. Воздух был тяжел; небо искрасна-сероватого цвета; часто сверкала молния; вдали гремел гром. Я продолжал прогулку, несмотря на накрапывавший дождь, который, впрочем, освежил удушливый воздух. Малаец немного болтал по-английски, и я спросил у него, стоит ли осмотреть что-нибудь в видневшемся вдали лесе, который казался мне мрачнее всего окружающего. Он мне отвечал, что это так называемые jungle [джунгли], что там людей нет, а есть тигры и гиены; слонов также нет: они водятся внутри острова.

Увидев далее пустынную и таинственную дорогу, я спросил, куда она ведет. Малаец сказал, что это дорога в Канди, [бывшую] столицу Цейлона; но он не советовал мне туда ехать, потому что это северная, очень холодная страна и сингалы там менее образованны, носят большие бороды и длинные нечесаные волосы. Было уже поздно; возвращаясь по другой дороге, я спросил, что за огоньки мелькают тут и там между деревьями. Это были деревенские храмы Будды, сделанные из бамбука и кокосовых листьев. Приблизившись к одному из этих зданий, я увидал при свете лампы из кокосового ореха грубый истукан Шакьямуни, называемого здесь Буддой. Я помню, что наши астраханские калмыки называют «Шакьямуни» такое же изображение. Другой истукан был со слоновьим хоботом[24]. Возле меня стояли два или три сингала, которые казались очень довольными тем, что я рассматриваю их храм, но, может быть, не позволили бы мне войти в него. Впрочем, может быть, это были и не сингалы. Я до сих пор еще не привык различать ни пород, ни религий этой страны.

Сейчас прервал мое письмо малаец, принесший циновки и различные плетения из соломы. Малайцы приходят ко мне часто: здесь все открыто для чистоты воздуха, и поэтому вход свободен для всякого. Принесли мой завтрак: рис, ананасы, бананы (немного пресноватые, но здоровые и вкусные плоды) и всегда темно-зеленые апельсины, даже в самой зрелости. Есть еще огромные апельсины, величиной с небольшой арбуз, красноватые внутри, немного кисло-сладкие, но вкусом они хуже маленьких апельсинов. Этот плод называется «помело»[25]. Здесь бесчисленное множество других плодов, и пресноватых, и сладких; все они, разумеется, растут в диком состоянии, как ананас, который служит потравой кабанам. Чтобы иметь здесь огурцы и капусту, нужно завести не теплицы, а «холодницы».

Англичане недавно проникли вовнутрь острова, и это стоило им много трудов: леса непроходимы и затканы паутиной, так что англичанам приходилось продвигаться вперед шаг за шагом и постоянно быть настороже от сингалов, всегда готовых напасть врасплох и перерезать смелых путешественников. Прибегли к помощи малайцев, нарочно вывезенных из Явы, и те проползли лесные чащи, как дикие звери, перебили множество сингалов своими ядовитыми Крисами (оружие) и покорили англичанам внутренность Цейлона[26]. С тех пор были образованы малайские полки. Все эти сведения я получил от моего малайца; мне положительно известно то, что сингалы очень боятся малайцев.

Прогулка моя не кончилась, и по временам сквозь ветки деревьев, одетые мраком, я видел огни: это поселяне жгли навоз. Но огонь ночью, и притом в лесу, всегда чарует воображение, думаю потому, что невольно при этом приходит в голову мысль о разбойниках, волшебницах, бродячих цыганах и т. д. Часть города, в которой я живу, имеет характер чисто голландский, и немудрено, потому что Коломбо принадлежал прежде Голландии. Возвратясь домой, я пошел обедать к| новому цейлонскому губернатору, с которым я приехал и который принимает меня как родного. После обеда я отправился с несколькими приятелями в казармы английского полка, и там один офицер рассказывал мне, что на одной из охот в окрестностях Канди ему случилось убить сорок слонов