Письма о демонологии и колдовстве - [5]

Даже в вопросах жизни и смерти и в процессе самой смертельной схватки сильная вера может вызывать те же чудеса, о которых мы упоминали как об имевших место в темноте и одиночестве; и те люди, которые оказывались на границе мира призраков или занимались тем, что отправляли других в эти мрачные места, признавали, что встречали существа, которые их национальная мифология связывала именно с такими ситуациями. В подобные моменты сражения, когда судьба его еще не была решена, в моменты насилия, спешки, столкновения противоборствующих идей древним казалось, что они видели своих богов, Кастора и Поллукса[18], сражающихся в первых рядах ради ободрения союзников; язычники-скандинавы видели дев, подбирающих убитых[19], а католики не менее легко узнавали воинственных святого Георгия или святого Иакова[20], указывающих им путь к победе в первых рядах воюющих. Существование таких призраков, которых видела целая толпа, во всех случаях утверждалось с большим жаром и со многими доказательствами. Когда общее чувство опасности и взрыв энтузиазма действуют на чувства многих людей сразу, их умы, естественно, обретают связь друг с другом, словно одинаково настроенные струнные инструменты; когда играют на одном инструменте, струны других начинают вибрировать ему в унисон. Если артистичная или склонная к энтузиазму особа в ходе действия восклицает, что она замечает один из тех романтических признаков, о которых упоминалось, товарищи наперегонки подхватывают эту идею и большинство из них желает обожествить то, что, как они считают, воспринимают их органы чувств, и не позволяют отрицать, что они явились свидетелями одного и того же популярного символа, дающего всем уверенность и надежду. Один солдат перехватывает идею у другого; все стремятся признать настоящее чудо, и битва выигрывается до того, как ошибка раскрывается. В таких случаях число участников, которые бы в другом случае выявили ошибку, становится средством ее углубления.

Учитывая такую склонность видеть столько же сверхъестественного, сколько видели все остальные, или, другими словами, доверять скорее глазам других, а не своим собственным, мы можем дать себе свободу и привести два замечательных примера. Первый взят из «Historia Verdadera» («Истинной истории») дона Берналя Диаса дель Кастильо, одного из товарищей знаменитого Кортеса[21] по завоеванию Мексики. После отчета о крупной победе, одержанной при очень малых шансах, он упоминает о случае, помещенном в современную тем событиям «Хронику Гомары»[22], что святой Яго появился на белой лошади во главе битвы и привел преданных ему испанцев к победе. Очень интересно наблюдать внутреннюю уверенность кастильского кабальеро в правоте слуха, выросшего из ошибки, чему он сам не был свидетелем, но в который он поверил. Честный конкистадор признался, что не видел этого знаменательного события, более того, что просто поверил одному кабальеро, Франсиско де Морла, сидевшему на гнедой лошади и яростно бившемуся в том самом месте, где, как говорили, появился святой Яго. Но вместо того, чтобы ссылаться на это свидетельство, преданный конкистадор восклицает: «Как я грешен, как я грешен, я должен был видеть святого апостола!»

Другой пример заразительного характера суеверий встречается в одной шотландской книге; в данном случае несомненно, что по своему происхождению он связан с необычным появлением северного сияния, которое, видимо, не так часто встречалось в Шотландии, чтобы считаться обычным и знакомым атмосферным явлением до начала восемнадцатого столетия[23]. Происшествие потрясающее и любопытное, так как патер Уолкер, хотя и увлекающийся человек, но внушал доверие и даже не любил встречаться с чудесами, реальность которых он легковерно принимал со слов других, чьим глазам он доверял больше, чем собственным. Превращение скептического джентльмена, о котором мы говорим, хорошо иллюстрирует народную доверчивость, переходящую в энтузиазм, или обман, по свидетельству окружающих, и сразу показывает несовершенство такого общего доказательства и легкость, с которой оно происходит, так как общее возбуждение момента заставляет даже более хладнокровных и здравомыслящих людей увлекаться идеями и поддаваться эху восклицаний большинства, которое считает небесные явления сверхъестественными знамениями, подающими весть о приближении гражданских войн.

«В 1686 году, в июне и июле, — говорит объективный хронист, — как многие из еще оставшихся в живых могут засвидетельствовать, около Кроссфорд-Боут, в двух милях ниже Ланарка, особенно в Мейнсе, на берегу Клайда, в течение нескольких дней после полудня собиралось множество народу, там было и несколько человек в различных шапочках и шляпах, с ружьями и мечами, они занимали все свободное поле и заходили в лес; группы вооруженных мужчин строем маршировали со стороны реки, одни группы встречались с другими, проходили строй сквозь строй, а затем падали на землю и исчезали; тут же появлялись другие группы, маршировавшие таким же образом. Я ходил туда три раза подряд после полудня и заметил, что две трети из присутствующих видели все это, а треть не видела. Хотя я сам не мог ничего увидеть, все видевшие были так напуганы и так тряслись от страха, что это было заметно тем, кто не видел марширующих. Около меня стоял джентльмен, который, как и многие другие джентльмены и люди простого звания, говорил: "Прихвостни дьявола и колдунов видят второе представление! Черт меня побери, я тоже должен это увидеть!” Потом в его лице вдруг что-то изменилось. С дрожью и страхом, как женщины, которых я видел, он закричал: ”Эй, все вы, которые не видели, молчите; уверяю вас, что это существует и заметно для всех, кто не слеп, как камень!” И те, кто видел, заговорили о том, что ружья начали приводить в порядок (т.е. заряжать), об их длине и калибре, о том, какие рукояти у мечей, были ли пистолеты маленькие или трехствольные, была ли это шотландская гвардия или нет, голубые или черные были банты на шапочках, и те, кто видели их, пока они не скрылись, видели эти шапочки и перевязи мечей».