Письма о демонологии и колдовстве - [28]
Нельзя забывать и тех пророчиц, которые так славились среди германских племен, что, как мы знаем по Тациту[108], достигали самого высокого положения в их советах из-за предполагаемых сверхъестественных знаний и даже получали доступ к управлению армиями. Эта деталь в верованиях северных народов была столь обычна, что не казалось чем-то особенным видеть женщин, которые — из уважения к их предполагаемым знаниям о будущем и силы божественного озарения — были возвышены до степени «haxa» (хакса), или главных жриц, от которых и идет слово «hexe», сейчас повсеместно используемое для обозначения колдунов. Это обстоятельство ясно показывает, что мифологическая система древних первобытных племен Севера дала современному языку соответствующее слово для обозначения тех женщин, которые имели дело с миром духов[109].
Эти пифии, без сомнения, пользовались большим уважением во времена распространения языческой религии, но по той же самой причине они стали одиозными сразу же после того, как только племя перешло в христианство. Они, конечно, если пытались сохранить свое влияние, презирались как обманщицы или внушали страх как колдуньи, и чем сильнее они иногда становились, тем больше их боялись из-за уверенности, что они произошли от врага рода человеческого. Божества северных язычников переносили метаморфозу, подобно той, что описана Драукансиром в «Репетиции»[110], где он угрожает «заставить бога пожертвовать себя дьяволу». Воины Севера получили новое впечатление, касающееся влияния их богов, и источник, из которого это стало известно, говорил о том без особого уважения или преданности (как и вообще в их культе, когда их мифология установилась). Их представления о собственной чисто мужской удали были так высоки, что их рыцари хвастались, как мы уже упоминали, что они не уступят в схватке даже самим бессмертным богам. Так, мы узнали от Цезаря, что у германцев была идея, касающаяся свеев или швабов, племени, которому остальные отдавали пальму первенства, и многие отдельные рассказы в сагах, касающиеся смелых рыцарей, которые боролись не только с колдуньями, но и с полубогами и выходили из битв если не победителями, то, как минимум, невредимыми. Хагер[111], например, сошелся в битве с богом Тором — как Диомед в «Илиаде» встретился с Аресом,— и с таким же успехом. Бартолин дает нам многократные примеры того же рода. «Знай,— говорит Кьяртан Олаву Трюггвассону[112], —- что я не верю ни в идолов, ни в демонов. Я путешествовал по многим дальним странам и встречался со многими гигантами и чудовищами и никогда не был ими побежден, так что я верю только в силу своего тела и в мужество своей души». Другой, более открытый ответ был дан Олаву Святому, конунгу Норвегии, Гаукатером[113]. «Я не язычник и не христианин. Мои товарищи и я не признаем другой религии, кроме полной уверенности в своей силе и непобедимости в битве». Такие вожди были в секте Мезенция[114]:
И мы не можем не удивляться, что рыцари такого характера, не поклоняющиеся своим богам и все-таки признавшие их, легко стали считать их за демонов после перехода в христианство. Подвергаться опасности становится доказательством непревзойденной доблести, которой стремится прославиться каждый нормандец. Их анналы насыщены многочисленными примерами стычек с призраками, колдунами, фуриями, волшебниками. Норвежцы были более склонны к этим суевериям, потому что это была излюбленная их фантазия: во многих случаях переход от жизни к смерти меняет характер человеческого духа от доброго к злому или, может быть, когда душа оставляет тело, ее исчезновение используется злым демоном, который получает возможность войти и занять последнее место ее обитания. При таком предположении дикая фантазия, которая этим порождается, возможно, имеет под собой основания, которое, экстравагантное само по себе, обладает чем-то удивительным для воображения. Саксон Грамматик[115] говорит нам о славе двух норвежских принцев, или вождей, которые образовали то, что называется братством по оружию, имея в виду не только самую крепкую дружбу и постоянную поддержку во время всех приключений, которым они подвергают свою жизнь, но и связывающий их серьезный договор, согласно которому после смерти одного оставшийся в живых должен заживо сойти в могилу своего брата по оружию и согласиться быть погребенным вместе с ним. Необходимость выполнения такого ужасного договора пала на Асмунда: его товарищ, Ассует, был убит в бою. Погребение было устроено по древнему северному обычаю, называвшемуся «возраст холмов» — когда был обычай хоронить людей выдающихся достоинств или положения на заметном месте, которое потом закрывалось курганом. С этой целью строили глубокий узкий свод для размещения будущей могилы, над которой насыпался погребальный курган. Там же складывали оружие, трофеи, может быть обагренные кровью жертв, вели в могилу боевых лошадей рыцаря. И вот, когда эти ритуалы были выполнены должным образом, тело Ассуета поместили в темном узком помещении, а его верный брат по оружию вошел и сел у трупа без слов, не подав вида, что сожалеет о своем решении выполнить страшный договор. Воины, которые были свидетелями такого уникального погребения живого и мертвого, накатили огромный камень на отверстие могилы и насыпали на это место столько земли, что насыпь стала видна с большого расстояния, после чего, громко сожалея о потере таких бесстрашных вождей, они разошлись и рассеялись, словно стадо, потерявшее пастуха. Год сменял год, кончилось столетие, когда благородный шведский разбойник, искатель приключений, со своим доблестным отрядом оказался в долине, которая носила свое название из-за могилы братьев по оружию. История могилы была рассказана иноземцам, их вожак отыскал вход в погребение. Отчасти это было сделано из-за того, что, как уже упоминалось, считалось геройским поступком бравировать, вызывая гнев усопших героев осквернением их могил, частично — чтобы заполучить оружие как доказательство того, чем покойные совершали свои подвиги. Он поставил своих бойцов на раскопки, и скоро они удалили землю и камни с одной стороны кургана и открыли вход.
В сложное для Англии время молодой рыцарь Айвенго тайком возвращается из крестового похода домой: король Ричард Львиное Сердце взят в плен, а его брат принц Джон сеет смуту по всей стране и намеревается захватить престол. Айвенго копьём и мечом защищает свою честь и права, свою возлюбленную прекрасную леди Ровену. На помощь ему приходят сам король, сбежавший из плена, и легендарный разбойник Робин Гуд.
«Талисман» — произведение выдающегося английского писателя В.Скотта (1771-1832) — является замечательным образцом исторического романа. Писатель ярко воссоздает средневековые нравы и обычаи того далекого времени.
В сложное для Англии время молодой рыцарь Айвенго тайком возвращается из крестового похода домой: король Ричард Львиное Сердце взят в плен, а его брат принц Джон сеет смуту по всей стране и намеревается захватить престол. Айвенго копьём и мечом защищает свою честь и права, свою возлюбленную прекрасную леди Ровену. На помощь ему приходят сам король, сбежавший из плена, и легендарный разбойник Робин Гуд.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Первый, опубликованный анонимно, роман Вальтера Скотта. Действие происходит во время якобитского восстания 1745 года.
Вальтер Скотт (1771–1832) — английский писатель, создатель жанра исторического романа. В романах В. Скотта описываются события, связанные со значительными социально-историческими конфликтами. Творчество В. Скотта оказало огромное влияние на европейскую и американскую литературы, а также на историческую прозу русских писателей.В романе «Квентин Дорвард» с большой исторической точностью воспроизведена эпоха становления национального французского государства, начало ломки старого феодального строя.Перевод с английского: М.
Предлагаемая работа — это живые зарисовки непосредственного свидетеля бурных и скоротечных кровавых событий и процессов, происходивших в Ираке в период оккупации в 2004—2005 гг. Несмотря на то, что российское посольство находилось в весьма непривычных, некомфортных с точки зрения дипломатии, условиях, оно продолжало функционировать, как отлаженный механизм, а его сотрудники добросовестно выполняли свои обязанности.
Книга доктора исторических наук К.А. Аверьянова посвящена одному из самых интересных и загадочных вопросов русской истории XIV в., породившему немало споров среди историков, — проблеме так называемых «купель Ивана Калиты», в результате которых к Московскому княжеству были присоединены несколько обширных северных земель с центрами в Галиче, Угличе и Белоозере. Именно эти города великий князь Дмитрий Донской в своем завещании 1389 г. именует «куплями деда своего». Подробно анализируются взгляды предшествующих исследователей на суть вопроса, детально рассматриваются указания летописных, актовых и иных первоисточников по этой теме.
Автор — полковник, почетный сотрудник госбезопасности, в документальных очерках показывает роль А. Джангильдина, первых чекистов республики И. Т. Эльбе, И. А. Грушина, И. М. Кошелева, председателя ревтрибунала О. Дощанова и других в организации и деятельности Кустанайской ЧК. Используя архивные материалы, а также воспоминания участников, очевидцев описываемых событий, раскрывает ряд ранее не известных широкому читателю операций по борьбе с контрреволюцией, проведенных чекистами Кустаная в годы установления и упрочения Советской власти в этом крае. Адресуется массовому читателю и прежде всего молодежи.
Из борьбы с испанским владычеством Голландия вышла одной из величайших в мире морских империй. За несколько лет страна обрела контроль над огромными территориями: от Индонезии до Западной Индии, от Южной Африки до Южной Америки. Чарлз Боксер, профессор Йельского университета, автор целого ряда исторических трудов, представляет Голландию XVI–XVIII вв. Объясняя причины стремительного восхождения столь маленькой страны к могуществу, Боксер обращает внимание на то, как и почему происходит бурное развитие промышленности, морской торговли, сельскохозяйственное изобилие и культурный расцвет страны.
Работа видного историка советника РАН академика РАО С. О. Шмидта содержит сведения о возникновении, развитии, распространении и критике так называемой «новой хронологии» истории Древнего мира и Средневековья академика А. Т. Фоменко и его единомышленников. Подробно характеризуется историография последних десятилетий. Предпринята попытка выяснения интереса и даже доверия к такой наукообразной фальсификации. Все это рассматривается в контексте изучения современного общественного исторического сознания и тенденций развития науковедения.
Предлагаемая книга впервые в отечественной историографии подробно освещает историю Германии на одном из самых драматичных отрезков ее истории: от Аугсбургского религиозного мира до конца Тридцатилетней войны. Используя огромный фонд источников, автор создает масштабную панораму исторической эпохи. В центре внимания оказываются яркие представители отдельных сословий: императоры, имперские духовные и светские князья, низшее дворянство, горожане и крестьянство. Дается глубокий анализ формирования и развития сословного общества Германии под воздействием всеобъемлющих процессов конфессионализации, когда в условиях становления новых протестантских вероисповеданий, лютеранства и кальвинизма, укрепления обновленной католической церкви светская половина общества перестраивала свой привычный уклад жизни, одновременно влияя и на новые церковные институты. Книга адресована специалистам и всем любителям немецкой и всеобщей истории и может служить пособием для студентов, избравших своей специальностью историю Германии и Европы.