Письма о демонологии и колдовстве - [16]

.

Многие ученые мужи утверждали, что в этом замечательном отрывке еврейское слово «chasaph» значит всего лишь отравитель, как и слово veneficus, которым воспроизводится в латинской транскрипции слово, обозначающее старика от 70 до 80 лет. Другой ученый муж убеждал, что это слово обозначает также и колдуна и может быть понято как указание на человека, который может вредить здоровью — своему или своих соседей, отдельным органам или имуществу либо вредными дозами снадобий, либо амулетами или подобными им мистическими средствами. В этом отношении колдуньи Священного Писания, возможно, имеют сходство с колдуньями древней Европы, которые хотя и могли быть не принимаемы в расчет при всем их искусстве и силе, поскольку они не ограничивались своими чарами и заклинаниями, но могли восполнять нехватку своей способности вредить использованием настоящего яда, так что эпитеты «колдунья» и «отравительница» были почти синонимами. Известно, что отличительной чертой многих темных злодеяний было то, что они были чем-то связаны с тайными и запрещенными видами искусств. Таково было заключение в обвинительном акте тем, кто был связан со знаменитым убийством сэра Томаса Овербери[54]. Было установлено, что когда искусство матушки Форман и других ведьм не смогло повлиять на жизнь жертвы, применение яда оказалось намного более надежным и успешным. Могут быть приведены и другие многочисленные тому подобные примеры. Но предполагая, что еврейская колдунья действовала только своими чарами, заклинаниями или другими такими средствами, которые могли быть безвредными, не обращаясь за помощью к демонам или близким духам, связь между заклинателем и демоном должна быть совсем иного характера, по закону Моисея, откуда впоследствии и стало понятно, что такое колдовство. Контракта о подчинении дьявольской власти не было, никаких адских печатей или знаков принадлежности к этой роковой секте, никаких пиров Сатаны и его ведьм и никаких болезней или несчастий, причиненных добрым людям. По крайней мере, в Священном Писании нет ни слова, позволяющего нам считать, что такая система существовала. Напротив, нам говорят (насколько это буквально или метафорически, не нам судить), что, когда враг рода человеческого захотел до конца проверить добродетель Иова, он обращался за разрешением к Всемогущему, который давал ему свободу испытать своего верного слугу целым ураганом несчастий во славу его веры в Создателя. Произойди такие события в более поздние дни, было бы объявлено о колдовстве, ведовстве и чарах, и дьявол вместо того, чтобы действовать самому, призвал бы своих слуг — колдуна или ведьму, дабы использовать их как подручное средство. Точно также Сатана желал, чтобы у него был Петр, чтобы сеять Петра как пшеницу[55], однако использования ведьм и колдунов тут нет и в помине. Исходя из того что во времена Моисея возможности ведьм были ограничены, приступая к расследованию действий некоего ложного божества или реального духа зла, предсказателя будущего, можно ли сказать, что подобное преступление заслуживает сурового наказания, смерти? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны подумать о том, какова цель особой милости Моисея сохранить знание истинного божества в душах избранных и выделенных людей. Бог Иакова показал себя как Бог, ревнивый ко всем, кто свернул с пути истинного культа Иеговы, переметнулся к другим богам, дьяволам или дьявольским духам, богам соседей-язычников. Отойти от верности Истинному Богу для того, чтобы начать молиться бессмысленным бревнам и камням, которые не могли им ответить, значило, по еврейским законам, поднять мятеж против своего собственного Господа Бога и в таком случае подвергнуться серьезному наказанию. Таким образом, пророки Ваала[56] заслуженно подвергались смертной казни независимо от успехов, которых они могли достичь в ходе своих заступничеств и заклинаний (усиленных всей их страстностью, так как они ранили себя, наносили порезы, доказывая тем самым крайнюю бесполезность своих действий и навлекая на себя осмеяние пророка), потому что были виновны в отступничестве от истинного Божества, служили и призывали других служить ложному богу Ваалу. Еврейский колдун, следовательно, или колдунья, которая вступала или пыталась вступить в связь с духом зла, по закону наказывались смертью, хотя их связь с миром духов могла и вовсе не существовать или на деле быть менее близкой, чем приписывалась колдуньям более позднего времени. Существование этого закона против колдунов в Ветхом Завете не оправдывало строгости подобных законов соответственно откровениям христиан против лиц, обвиняемых в различных преступлениях. В другом отрывке вновь упоминаются действия этих лиц, названных в Священном Писании колдунами, и опять заявляется, что колдовство или волшебство Ветхого Завета состоит в общении с идолами и просьбах советов у лжебогов, другими словами, в идолопоклонничестве, которое, не говоря о повторных запрещениях, примерах и суждениях, все еще является преобладающим преступлением у израильтян. Отрывок из Второзакония гласит: «Когда ты войдешь в землю, которую дает тебе Господь Бог твой, тогда не научись делать мерзости, какие делали народы сии: не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых: ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица твоего». Подобные угрозы встречаются в девятнадцатой и двадцатой главах книги Левит