Письма о демонологии и колдовстве - [15]

[49]. означает человека. который имел дело с ядами, или тех, кто общался с ближними духами, но отличается от европейской ведьмы средних веков. — Таким образом, ведьма — не соучастница искушения Иова. — Колдунья у иудеев, вероятно, не выше рангом, чем женщина-предсказательница. — Все-таки это было преступление. заслуживающее смерти, так как имело целью лишение Иеговы верховной власти. — Другие тексты Библии сходным образом говорят скорее о предсказательнице судеб или женщине-пророчице, чем о том, что теперь называют ведьмой. — Пример Аэндорской волшебницы. — Рассказ о ее встрече с Саулом. — Называемая некоторыми просто обманщицей, другими колдуньей, достаточно могущественной, чтобы вызвать своим искусством дух пророка. — Трудности, характерные для обеих позиций. — Компромиссная точка зрения полагает, что. Всемогущий мог усилием воли заменить Самуила, или Божий Дух в его характере, для обмана, который намеревалась совершить ведьма. — Возобновление спора, показывающего, что Аэндорская волшебница значила что-то совсем другое, нежели то, что отвечает современным представлениям о колдовстве. — Колдуньи, упоминаемые в Новом Завете, менее отличаются от современных представлений о колдовстве, чем колдуньи из книг Моисея: они, видимо, не обладают могуществом, приписываемым магам. — Догматы веры, которые мы можем найти в Священном Писании в связи с этой темой. — Возможно, что могут существовать определенные силы, которым Всемогущий повелел быть низшими и даже дьявольскими духами, и в некотором смысле языческие боги могут считаться демонами. — Более часто, и в общем смысле, они ими и были, но представляли собой только деревянные колоды, без чувств или какой-либо силы, и их культ был основан на обмане. — Мнение о том, что оракулы молчали в первобытном обществе, принятое Мильтоном. — Случаи одержимости. — Воплощенная одержимость прекратилась, вероятно, в то же самое время, как были явлены чудеса. — Точка зрения католиков. — В итоге ведовство, как это слово интерпретировалось в средние века, никогда не встречалось в Моисеевом законе или евангельских заповедях. — Оно возникает в ранний период, когда христиане считали богов мусульман или язычников демонами, а их служителей — фокусниками или магами. — Пример сарацин и жителей Северной Европы, еще не обращенных в христианство,— Боги Мексики и Перу, к которым относились так же. — То же у жрецов Северной Америки. — Мнение Мэзера[50]. — Джибб, предполагаемый маг, преследуемый другими раскольниками. — Заключение.

Вопрос о том, какая степень связи существовала между людьми и обитателями иного мира, когда наши предки получали повеления от Создателя, может быть только темой бесполезных рассуждений. Мы не слишком, видимо, преувеличиваем, когда вместе с Мильтоном считаем, что одним из необходимых последствий похищения «запретного плода» было удаление от небесной сущности созданий, хотя и бывших в первооснове немного ниже, чем ангелы, но наказанных через лишение бессмертия и постепенный переход в низший ранг.

Возможно, однако, что чрезвычайное долгожительство допотопных смертных в значительной мере притупляло осознание ими того, что они находятся под знаменем Азраила[51], ангела смерти, и отделяло на слишком большой промежуток времени преступление от наказания. Но после карающего Потопа родилась новая раса людей, чья жизнь постепенно сокращалась и которые, будучи допущены до более тонкой и исключительной близости с существами, обладавшими более высоким рангом в мироздании, занимали, конечно, более низкое положение в том мире.

Тем временем, пока Всевышний с удовольствием продолжал являть себя тем, кого предназначили быть отцами избранного народа, мы поняли, что грешники, возможно, с помощью падших ангелов, могли доказать свой ранг и пытались противостоять пророкам бога Израиля. Остается неясным, было ли это колдовством или фокусничеством, что жрецы фараона, повелителя Египта, соперничали с Моисеем, перед лицом фараона и народа они превратили свои жезлы в змей и имитировали несколько вспышек чумы, предсказанной обреченной стране.

Эти возможности магов, полученные, однако, в результате либо связи со сверхъестественными силами, либо благодаря знанию всевозможных уловок и искусному их выполнению, были широко известны, и кто мог сомневаться, что хотя мы и можем быть оставлены в неведении, но, уважая их искусство и источник, из которого оно было получено, мы говорили всем: разве нам важно знать? Мы прибыли сюда в тот период, когда Всемогущий создавал законы для своего избранного народа, не получив точного знания о том, преступление ли колдовство или это общение между миром духов и телесными существами, которое по замыслу дьявола либо существовало после потопа, либо появлялось с явными признаками божественного гнева.

Но в законе Моисеевом, продиктованном самим Богом[52], был объявлен текст, который входит в уголовный кодекс всех христианских народов и послужил основанием для многих кровопролитий и жестокостей, либо потому, что был неправильно понят, либо потому, что, будучи рассчитан исключительно на израильтян, стал частью судебной практики Моисея и был отменен, как и большая часть этого закона, более милосердным и мягким отправлением судопроизводства согласно Евангелию. Упоминаемый текст представляет собой стих из двадцать второй главы Исхода: «Ворожеи не оставляй в живых»