Пионеры на море - [6]

Шрифт
Интервал

Наверху никто не слыхал беспомощного крика из трюма. Там, на палубе, мокрые и окоченелые люди боролись за право жить с обезумевшим Великим океаном.


ШАГИ СМЕРТИ

Когда обморок прошел, Гришка, балансируя, двинулся к трапу. Ноги наткнулись на что-то мягкое. Послышалось злое рычанье, Гришка нагнулся, посветил свечой. В упор на него глядели не прежние добрые и преданные глаза Верного, а две злые фосфорические точки. Зубы зверя щелкали, лапы переминались, готовясь к прыжку.

Гришка увидел окровавленную морду Верного и пяток развороченных недоеденных крыс.

Звезды всех цветов и оттенков затанцевали у Гришки в глазах, огненные круги затеяли головокружительную игру. Свеча запрыгала в его дрожащей руке; казалось, что все вот-вот перевернется вверх дном и полетит в гудящую немую пропасть.

Кувыркаясь и падая, он еле добрался до трапа, зажег потухшую свечу, прикрепил ее к ящику. Ослабевшими руками перехватил две-три ступеньки трапа; на пятой руки разжались, и Гришка упал, ударившись головой об ящик. Не чувствуя боли, прижавшись к углу трюма, Гришка перевел дыхание и увидел, как шарахнулся в угол Верный с недоеденной крысой в зубах. Рядом белел развороченный бок ящика, оттуда сыпались белые стеариновые свечи. Гришка схватил одну, торопясь раскусил и проглотил. Желудок не принял этой странной пищи — выкинул обратно, сразу стало легче, и надежда придала новые силы.

Добравшись до Мишки, Гришка старался сунуть ему в рот кусок свечи. Мишка слабо стонал, стиснув зубы. Гришке захотелось бросить все, лечь на мешки, забыться и уснуть. Но то, что заставило отца его драться на далеком Дону, то, за что брату его Егорке вырезали белые звезду на спине, — все это и развернулось тугой пружиной в Гришкином сердце.

Брови так же, как у отца, сдвинулись на переносице, лицо стало суровым. Собрав последние силы, двинулся он опять к трапу. Корабль круто накренился. В двух шагах от Гришки грохнулись ящики и разбились о палубу трюма. Из них посыпались сухари и банки с консервами.

Одна из банок разбилась, и консервированное мясо потекло на сухари, распространяя ни с чем не сравнимый запах пищи.

Гришка рванулся к сухарям, сгребая их жадными руками, совал в рот. Гудящая темнота закрывала глаза. Откуда-то донеслись отрывки музыки и незнакомой песни. Гришкины пальцы разжались, выпустив ненужные теперь сухари…

Волнение медленно утихало.

В затхлом трюме совсем перестал стонать Мишка. На груде сухарей и разбитых банок распластал руки рыжий мальчуган. Пламя упавшей на мешки свечи лизнуло дерюгу, чадный огонек пополз зловещими змейками.

Дым тяжелыми клубами крутился в душном трюме. Большой пес положил лапы на плечи распростертого мальчугана и, задрав кверху окровавленную морду, жалобно завыл.


СПАСЕНЫ

В кубрике переодевалась сменившаяся вахта. Люди радовались. Наконец-то, после четырехчасовой напряженной работы можно будет развалиться на койке, раскинуть уставшие руки и заснуть до зари. Грузно вздыхая, словно устав, стихал шторм. Шипя сползали волны по черным стеклам иллюминаторов, и душный воздух кубрика был так крепок и тяжел, каким он бывает в маленьком помещении, где напиханы отдыхающие после работы здоровые люди. На двухэтажных нарах копошились голые тела. Раскачивалось от качки белье, повешенное для просушки. Звенели кружки в шкафах.

Сегодня стоял вахту в кочегарке кок Громыка, старый матрос царской, каторжной службы, — горячей пищи в шторм не варилось.

Громыка был сшит крепко, добродушен и совершенно лыс. От кухонной сытной специальности отрос у него живот, заплыли жирком шея и добродушные серые глазки.

Маленький, кривоногий, пухленький и всегда веселый, он скорее напоминал клоуна из провинциального цирка, чем старого просоленного моряка.

Не веря ни в бога ни в черта, кок был очень нежен и сентиментален. Рундук[8] у него был полон пустяками из заморских стран. Накопить деньжонок, уйти в деревню, выстроить домик, жениться и обзавестись детьми было его заветной мечтой. К детям он питал особую любовь: в каждом порту оделял сладостями чужих, мечтая о своих, будущих.

— Ну, и штормяга, товарищи, чтобы у него огня на яичницу не хватило! Неладное, вообще, творится что-то. Ходит разговор по кубрикам о кепке, о собаке и еще о чем-то. Какая-то тут подливка есть. На первое — ящик с солью псиной вонял, на второе — Котенко кепку чужую нашел, детскую, еще в Архангельске, на третье — возню в трюме сам слыхал, стенка-то эвона. Рычит что-то, возится там. Неладное с самого начала: отошли неладно, кормой задели; тумана такого я и в жизни не видал, а из тумана прямо в штормягу влипли — ишь воет как!

Кочегар Чалый, хмурый, весь изрытый оспой, долговязый человек, развешивал потную тельняшку[9] и исподлобья взглянул на кока:

— У тебя, гнилая луковица, все ерунда на уме! С молодежью восьмой год плаваешь, а все в чертовщину веришь, тьфу! Скучно даже от таких рассуждений! Не будь ты старым моряком, подарил бы я тебе словцо на память за такую панихиду! Пойду в баню, скучно с тобой…

Чалый взял полотенце, покрутил им в воздухе и, ни на кого не глядя, сказал:

— Что относительно возни — это верно, слыхал. Думал, что крысы дыру прогрызают, чуют, что за стенкой толстый кок Громыка живет!..


Еще от автора Пётр Павлович Гаврилов
Егорка

«Егорка» — это книжка про забавного медвежонка, про его необыкновенные похождения, про то, как довелось ему пожить среди людей. Чего только не случалось с этим медвежонком! Побывал он в море, и под водой, и в воздухе. Два раза он тонул, раз с самолёта чуть не свалился… И так интересно описаны все эти приключения, что читаешь книгу — и всё время хочется поскорее узнать: а что дальше будет, а как на этот раз выкрутится медвежонок из беды? И всё-таки самое интересное в книжке не это. Самое интересное в ней то, что, читая «Егорку», ты вместе с ним попадёшь на линкор — огромный боевой корабль советского военного флота.


Всемирный следопыт, 1927 № 08

Всемирный следопыт — советский журнал путешествий, приключений и научной фантастики, издававшийся с 1925 по 1931 годы. Журнал публиковал приключенческие и научно-фантастические произведения, а также очерки о путешествиях.Журнал был создан по инициативе его первого главного редактора В. А. Попова и зарегистрирован в марте 1925 года. В 1932 году журнал был закрыт.Орфография оригинала максимально сохранена, за исключением явных опечаток — mefysto.


На баррикаде

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


На подводной лодке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Спор на корабле

Заспорили однажды краснофлотцы, кто из них на корабле главнее.


Мир приключений, 1929 № 05-06

«Мир приключений» (журнал) — российский и советский иллюстрированный журнал (сборник) повестей и рассказов, который выпускал в 1910–1918 и 1922–1930 издатель П. П. Сойкин (первоначально — как приложение к журналу «Природа и люди»). Орфография оригинала максимально сохранена, за исключением явных опечаток. При установке сквозной нумерации сдвоенные выпуски определялись как один журнал.


Рекомендуем почитать
Кровавый дождь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Октавиус

«…Я развернулся и спустился обратно в каюту. В самом появлении каперов особой угрозы я не видел, но осторожность соблюдать было все же нужно. «Октавиус» отошел от причала, и я уже через несколько минут, когда корабль вышел на рейд, пожалел о своем решении: судно начало сильно валять, и я понял, что морская болезнь – весьма заразная штука, однако деваться было уже некуда, и я принял этот нелегкий жребий. Через полчаса стало совсем невыносимо, и я забрался в гамак, чтобы хоть как-то унять эту беду. Судно бросило якорь, и Ситтон приказал зажечь стояночные огни.


Среди дикарей и пиратов

Молодой Годфрей Рэйнер поступает мичманом на английский военный корвет, который отправляется на поиски испанского судна, грабящего купеческие корабли и торгующего невольниками. Погоня за пиратами оборачивается началом долгой одиссеи, в которой абордажные схватки и кораблекрушения сменяются робинзонадой, полной экзотики и опасных приключений.За 30 лет своей литературной деятельности английский писатель Уильям Генри Джайлз Кингстон (1814–1880) создал более сотни романов, действие которых происходит во всех уголках земного шара.


Повествование о китобойце «Эссекс»

Текст этот — правдивое описание крушения китобойца «Эссекс» и последующих страданий двадцати человек, оказавшихся на трех слабых вельботах посреди Тихого Океана. «Эссекс» был торпедирован китом в 1819-м году, книгу о нем написал выживший первый помощник капитана по имени Оуэн Чейз. Крушение китобойца, вернее, предлагаемый рассказ о нем, послужило одним из двух основных источников вдохновения для «Моби Дика» Германа Мелвилла (второй — «Моча Дик, или Белый Кит Тихого Океана» Рейнолдса 1839-го года). Правда, в то время, как повествование Мелвилла заканчивается нападением кита на корабль, в описании крушения «Эссекса» с нападения все, по сути, только начинается.



Рассказ не утонувшего в открытом море

Одна из ранних книг Маркеса. «Документальный роман», посвященный истории восьми моряков военного корабля, смытых за борт во время шторма и найденных только через десять дней. Что пережили эти люди? Как боролись за жизнь? Обычный писатель превратил бы эту историю в публицистическое произведение — но под пером Маркеса реальные события стали основой для гениальной притчи о мужестве и судьбе, тяготеющей над каждым человеком. О судьбе, которую можно и нужно преодолеть.