Пилигрим - [26]

- Узлов осталось только трое?!

Шис величаво кивнул, не удостоив человека словами.

- А у Оззи были поручения относительно меня?

- Конечно. Разбудить в нужное время.

- И час настал?

- Час настал. Люмина бурлит жизнью. Скоро ты сам ее увидишь. Вместе со мной ты посеешь в новом мире людские семена. Надо спешить. Наша численность сильно сократилась. Примерно в двести раз. Соты в башнях пустеют. Наши братья умирают от информационного голода, даже не осознавая этого. Появились деграданты - они пропускают жизненное состояние пыльцы и сразу превращаются в бесплодные, сорняковые растения. Похоже, разум этим существам больше не нужен - за ними тщательно ухаживают роботы. Нормальных эри осталось трое. Я, Од-Каа и Од-Лек. Мы еще способны думать. Но по нашим подсчетам, это продлится не больше сотни периодов. Дальше - затмение.

- Насколько ты умен?

- Достаточно, чтобы довести до завершения план Эри.

- Ты понимаешь, что можешь не дожить до следующего этапа?

- Предельно ясно. Эта мысль посещает меня каждый день. Но по меркам эри я молод. Возможно, мне удастся дотянуть.

- Будем надеяться. Жаль, что Оз ушел, - задумчиво произнес Онерон. - Наверно, как и многие из вас.

- Это природа, таковы ее пути, - бесцветно ответил Шис. В его тоне не было ни грусти, ни радости. Чуть наклонив голову, он добавил, - Я пытался изучать людскую психологию, в меру своих способностей и имеющихся материалов. Предполагаю, что ты испытывал к Озу некоторую привязанность?

- Чтоб я лопнул - да! Оз был мне другом, - с горечью сказал Онерон. - Он во многом понимал меня.

- Со, - эри впервые обратился к человеку по имени. - Тебе известно, что эриданцы тесно соединены между собой. Наши мегаспоры - это часть единого организма Симбиоты. За эти шесть тысяч периодов мы многое утратили из того, чем располагали. Мы больше не можем поддерживать ментальную связь между собой, часть наших органов чувств уже не работает. Но мы все еще семья, Улей. Я - это Симбиота, а Симбиота - это я. Симбиоты составляют Великий Улей. В него  входят все эри, в том числе перерожденные. Включая Оза. Избавься от тоски.

- К чему ты клонишь? Ты хочешь сказать, что он все еще жив или его можно вернуть к жизни?

Шис растянул губы в ехидной улыбке:

- Вовсе нет. В предыдущее состояние нельзя вернуть ни одного уникального эри. Оз безвозвратно влился в своих потомков, потому что дал начало новому побегу Симбиоты. Часть его разума живет в нас. Что с тобой? Ты исполнен недоумения. Разве ты не изучал нашу биологию до погружения в сон?

Онерону было стыдно признаться в этом. Он мало что понимал из запутанных, подробных объяснений старого друга о местной генетике. Юнец пристально смотрел ему в глаза, и пришлось заявить:

- Я забыл.

Шис был вынужден вновь рассказывать человеку принцип размножения эри. Это не доставило ему ни малейшего труда, кажется даже наоборот, принесло удовлетворение от демонстрации своих познаний. Как и всякие споры, эри рождались внутри цветков кустарников Од-Генид, проходя вначале долгий путь созревания. Уже там, в недрах нераспустившихся бутонов, эри начинали жить, сознавать себя. Пребывание в родительском цветке считалось первой, эмбриональной фазой жизни будущих спор. Именно там эри формировались такими, какими ступят в мир Дана. Вслед за ростом наступал период цветения. Кустарники Од-Генид были вьющимися, приземистыми растениями, покрывавшими обширные поля Восточного полушария планеты. Поэтому высота их не превышала километра. Они соседствовали с другими растениями, постоянно борясь за пространство, и разделялись на несколько родственных семейств, которые можно было отличить по оттенку цветка. На Дане росли фиолетовые, желтые и чайные кустарники; иногда произрастал экзотический куст с белыми цветками, но найти его побеги в будущем флористам-эри не удалось. Когда флора Дана расцветала, атмосфера планеты наполнялась мощными восходящими потоками запахов, а воздух окрашивался в смесь всевозможных тонов. И кустарники распускали соцветия, открывая миру хранилища с готовой к самостоятельной жизни пыльцой. Как только солнечный свет попадал на пыльцу, это пробуждало внутри эри глубинные инстинкты и разум, превращая их в мегаспоры. Так начиналась вторая фаза - сознательного существования эри.

Они умели летать, что позволяло перемещаться на значительные расстояния, выполняя две функции - приманки и продуктивную задачу. Они чувствовали родительский куст на самом тонком уровне восприятия, эта связь никогда не рвалась, как бы далеко не находилась пыльца от цветка. Пока эри-приманка завлекала глупых хищников, принося себя в жертву ради блага куста Симбиоты, эри-продукторы искали места для подходящего слияния с почкой, чтобы переродиться в плод. Как только продуктор попадал в почку, его разум отключался, и наступала пора созерцательной фазы: он как бы немел, застывал в ожидании формирования плода. Его разум еще тлел, но уже переставал понимать внешний мир. Созерцание продолжалось весь остаток жизни, пока плод набухнет, поспеет и будет готов упасть в землю, чтобы новые семена куста Од-Генид превратились в материнское растение. В дикие времена так неимоверно везло одному из сотен тысяч эри - это было связано с его генами. Плоды могли расти на полях в огромных количествах, но часть из них уходила на корм подвижным существам, часть портилась, а другая созревала без семян. И только самое малое количество плодов с семенами запускало новый цикл в жизни эри. Конечно, даже проклюнувшиеся кусты могли легко погибнуть, и на этом этапе популяция несла серьезные потери. Опять же все зависело от способностей, внутренних резервов и воле к жизни. Поэтому зрелый, репродуктивный родительский куст, Симбиота, воплощал в себе все лучшее от популяции - сущность самых удачливых и совершенных эри.