Пикник у Висячей скалы - [18]

— В любом случае, когда они скрылись из виду, я встал и пошел к Альберту, который мыл в речке бокалы. Мы с ним немного поговорили, где-то около 10 минут и я сказал, что пойду размять ноги перед тем как мы поедем домой.

— И который был тогда час?

— Я не смотрел на часы, но помню, что дядя хотел уехать не позже четырёх. Я пошел в сторону Висячей скалы. Когда дорога начала уходить вверх и появились папоротник и кусты, девочек уже не было видно. Помню, я тогда подумал, что поросль выглядит довольно густой для их летних платьев и ждал что они вот-вот вернутся. Я несколько минут посидел на поваленном дереве, а потом меня позвал Альберт, и я сразу вернулся к заводи, сел на лошадь и поехал домой, большую часть пути следуя за экипажем дяди. Больше ничего не припомню. Мне удалось как-то помочь?

— Благодарю вас, мистер Фитцхьюберт. Возможно, позже мы обратимся к вам ещё раз.

Майкл внутренне простонал. Это короткое интервью напоминало ему сверло дантиста бурящее чувствительное место.

— Только хотел уточнить ещё один момент, прежде чем мы всё это запишем, — сказал полицейский. — Вы сказали, что видели трёх девушек, переходящих речку? Верно?

— Прошу прощения. Вы правы, их было четверо.

Карандаш Бамфера вновь завис в воздухе.

— Что заставило вас забыть, что их было четверо?

— Думаю, я забыл про толстушку.

— То есть всех остальных вы хорошо рассмотрели?

— Нет. (Господи, это правда. Я смотрел только на неё).

— Полагаю, вы бы заметили если бы с ними была пожилая дама?

— Конечно, заметил бы.

Майкл выглядел раздраженным. — Там больше никого не было. Только четверо девочек.

Альберт давал показания в участке Вуденда молодому полицейскому Джиму Гранту, который в воскресенье утром был вместе с Бамфлером в колледже Эпплъярд. В отличии от Майкла, Альберт отлично знал, как полицейские могут переиначить даже самое невинное замечание и был очень доволен, что лично знаком с молодым Грантом по одному пустячному делу, связанному с петушиными боями.

— Как я тебе уже говорил, Джим, — говорил он, — я видел этих девчонок всего раз.

— Я же просил, не называй меня Джим, когда я на службе, — ответил тот, достигнув той степени раздражения, когда уже выступает испарина. — Тут так не принято. А теперь скажи, сколько девушек переходило речку?

— Хорошо, чёртов мистер Грант. Четверо.

— Нечего ругаться. Я просто выполняю свой долг.

— Полагаю, ты знаешь, что я даю эти показания полиции просто так, ни за что, за бесплатно — сказал кучер, доставая из маленького пакета леденец и демонстративно перекатывая его во рту. — Не за бывай, я делаю вам одолжение, мистер Грант.

Джим отказался от примирительного леденца и продолжил.

— Что ты делал после того как мистер Фитцхьюберт пошел к Скале?

— Полковник проснулся и начал вопить, что пора ехать домой и я пошел за Майклом, который, провалиться мне на этом месте, сидел на бревне, а девчонок уж и след и простыл.

— Как далеко от заводи находилось это бревно?

— Слушай, Джим, ты знаешь это не хуже меня. Чёртова полиция и все остальные уже тоже в курсе. Прошлым воскресеньем я показал мистеру Бамферу конкретное место.

— Хорошо, я просто уточняю, продолжай.

— В общем, Майкл сел на своего арабского пони, которого дал ему дядя и поехал домой в «Лейк Вью».

— Ну и везёт же некоторым! Слушай, Альберт, а ты не мог бы попросить «достопочтенного как его там» одолжить мне этого пони? Хочу показать его в Гинсборе. Я совсем не на долго. И имей ввиду, мне не нужны ни седло, ни уздечка… просто проехаться вечером. Полковник знает, я хорошо обращаюсь с лошадьми.

— Если ты думаешь, что я шел сюда из «Лейк Вью» чтобы потом выпрашивать для тебя пони… — сказал Альберт, поднимаясь. — Больше нет вопросов? Тогда я пошел. Бывай.

— Эй, стой. Есть один, — крикнул Джим, переходя на другую тему. — После того как мистер Фитцхьюберт, как ты сказал, сел на своего коня, он ехал рядом с экипажем? Ты видел его во время всего пути?

— У меня нет чёртовых глаз на спине. С начала он ехал позади, чтобы нас не обдавало его пылью, потом впереди по дороге. Я особо не помню, но в ворота «Лейк Вью» мы въехали одновременно.

— В каком часу это было?

— Около половины восьмого. Помню мой ужин был ещё у кухарки в духовке.

— Спасибо, мистер Кранделл, — с некой педантичностью закрыл свой блокнот молодой полицейский. — Эта беседа будет записана и предоставлена вам на подпись. Теперь можете идти.

Разрешение было излишним. Альберт уже надевал поводья на буланого коба, привязанного у пятачка с клевером на другой стороне дороги.

В течение последующих трёх дней австралийская общественность поглощала по утрам вместе с беконом и яйцами аппетитные детали «Загадки колледжа», предоставленные газетами. Несмотря на то, что не появилось никакой новой информации и намёков на прояснение ситуации, — положение оставалось без изменений с тех пор как Бен Хасси в субботу ночью заявил об исчезновении девочек и их воспитательницы, — публика всё равно нуждалась в подкормке. Поэтому, в качестве приправы в колонках за среду появились фотографии достопочтенного Майкла Фитцхьюберта в его родовом поместье «Хэддингэм Холл» (с сёстрами, играющими со спаниелем на террасе) и конечно же красавицы Ирмы Леопольд с её знаменитыми миллионами на совершеннолетие.