Пьесы - [9]

Асиль. И Вы потом… поставили водевиль?

Режиссёр (смеётся). Нет. У меня не получаются ни комедии, ни тем более — водевили или как их теперь величают — мюзиклы. Наверное, просто у меня — другой состав крови. А может, виновата бонна. В моём детстве были бонны, по совместительству — троюродные тётушки. Одна из них, некогда классная дама, тётя Мэри, часто повторяла: «Шлехте Киндерштубе». Когда приходили мои дворовые друзья, она их всех жалела. «Безотцовщина. Они не виноваты, у них — плохая детская комната, и они ни одну женщину не смогут сделать счастливой». Теперь я понимаю — почему. Есть же такое понятие: «Мальчик или девочка из хорошей семьи». Вот Вы, например….

Асиль. Я передам маме и бабушкам. Им будет приятно. А вот мне никогда не хотелось быть актрисой. Учить чужой текст. Носить чужие платья. Даже с кринолинами. Я мечтала путешествовать. Фотографировать. Водить машину. Изучать историю. Почему погибли хетты? Или этруски. А вот бедуины — не погибли. И магия с алхимией меня тоже завлекали.

Режиссёр. Театр — самая поразительная магия. И, пожалуй, самый сильный наркотик. Необъяснимая, неразгаданная, непостижимая страсть. Просто — если у тебя отнимают Театр, ты — умираешь, И всё, и все в Театре — непостижимы. Почему, например, один спектакль продолжает жить, несмотря ни на что? Хотя актёры его — терпеть не могут. Публика на него — не ходит, администрация — «зубами скрипит». А он — живёт! Почему? А другой — блестящий, талантливый… Пресса. Премии. Гастроли в Японии. Ажиотаж в Англии. Три сезона и… всё. Что-то случается…. Но — почему?

Асиль. «Перед судьбой бессильны даже Боги».

Режиссёр. Придётся учить латынь. В утешение. А теперь — рассказывайте. Я умею хранить тайны.

Асиль. Обыкновенная житейская любовная история. Роковой треугольник: Он, Она и ЕГО МАМА. Которой нужно понравиться. Поучаствовать в отборочном туре. А я вообще не признаю — никаких конкурсов. Никакой конкуренции, я поэтому и спортом не захотела заниматься. Ни теннисом, ни фигурным катанием. Ни художественной гимнастикой. (Асиль выключает магнитофон).

Асиль. И вдруг мне позвонили. Милый женский плачущий голос. С такими невытравимо простонародными интонациями. Я сначала подумала, что звонят в соседний магазин. Оказалось, его молодая жена. Кстати, почему я не спросила, как она узнала мой телефон? Вообще, как она про меня — узнала?

Молодая Жена Режиссёра. Мне очень, очень, простите, но мне очень-очень нужно с Вами встретиться. Когда и где Вам будет удобно, можно даже в метро. Но только сегодня! Потому что завтра я улетаю.

Асиль (вздыхая). А нельзя ли решить эту проблему… по телефону?

Молодая Жена Режиссёра (плачет). Никто! Никто не верит, что я его люблю. И Вы — тоже. А я хочу — потом — написать про него книгу. Я же — театровед.

Асиль (холодно). Что значит — «потом»?

Молодая Жена Режиссёра. Разве Вы не знаете, что у него — инфаркт. И последствия могут быть самые-самые. А я — его жена. А Вы — совершенно посторонний человек. Совершенно!

Асиль. А… Понятно, спешите — «застолбить тему», напрасно стараетесь! Он — будет жить ещё долго-долго, и счастливо-счастливо, «очень-очень», так что — не суетитесь. А кассету я Вам — не отдам. Никогда. Ни за что! Вам ведь кассета нужна, не так ли? Он Вам рассказал про нашу встречу в Лиссабоне? Рассказал! Передайте ему, что я не сержусь. И что я — его верный друг. А друг тот, кто не судит. Вы меня хорошо слышите? И ещё — я не знала, что записались его монологи. Впрочем, я не уверена, что он в курсе Вашей просьбы. Всего доброго. К сожалению — ни минуты. (Включает автоответчик. Звучит английский текст).

Асиль. Какие они все хваткие…. Эти дамочки из провинции. «Девочки, которым всего хочется». Которым — «не додали», за какие-то, только им известные, достоинства. Глаза завидущие. Руки загребущие. «Нельзя», «неудобно», «неловко» — для них этих понятий — не существует. Им всё и всегда — ЛЬЗЯ. А мы — начинаем их понимать. И жалеть. И помогать. И оправдывать. Это желание всего добиваться. И — любой ценой. И сейчас же! Странно… А я думала, мы с ним больше никогда — не пересечёмся. (Включает магнитофон).

Режиссёр. Меня в детстве окружали женщины. Мой отец был скромный, тихий человек; когда они с мамой расстались, он как-то сразу постарел, даже стал ниже ростом. Но моя мама осталась для него Богиней. Он говорил мне: «Женщина всегда права. Запомни — всегда!» Он никого никогда не осуждал. Святой был человек. Потом у меня появились сводные братья и сёстры. Но я не ощущал недостатка любви. Я — всегда! — был занят: музыка, теннис. Верховая езда. Футбол. Театр. Шахматы. Ну, и сами знаете — компании. Девушки. Свидания. Ранний брак. Дети. Безденежье. И — пьесы, роли, поклонницы. Увлечения. «Псевдотрагедии». Измены. Страсти. Я уже тогда, в ранней юности понял — не всегда можно угадать, чем закончится сюжет. Жизнь богаче и, увы, изощрённее, чем самый даровитый драматург. Кто знает, как сложится ваша дальнейшая жизнь. Согласитесь, иногда обстоятельства диктуют нам условия игры. А иногда — и мы бываем сильнее обстоятельств. Кстати, не будем забывать… про случайности.