Пестель - [23]
За своих солдат вступился баварский майор, «куривший (в халате) трубку в окне второго этажа. «Что это значит? Как вы смеете?» Пестель оглянулся и закричал казакам: «Стащить скотину!» Майора стащили и тут же высекли. Грабеж кончился». Естественно, что на этом кончилась и «миссия» Пестеля в Бар-Сюр-Об.
Судя по мемуарной записи Греча, у Пестеля после этой истории были серьезные неприятности по службе. Но Витгенштейн заступился за своего адъютанта. На жалобу «баварского начальства» он «заметил, чтобы не доводили этого до сведения Александра: тогда было бы еще хуже». В 1814 году Пестель получил высший прусский военный орден.
Война для него закончилась весной 1814 года. Вскоре, сопровождая Витгенштейна, поручик Павел Пестель — двадцатилетний ветеран войны, награжденный пятью боевыми орденами и золотой шпагой, — вновь появляется в Петербурге.
Через полтора года Пестель вступает в первое тайное общество декабристов — Союз спасения.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
РЕВОЛЮЦИОНЕР В КРУГУ
ЕДИНОМЫШЛЕННИКОВ
Глава 4
«ПЕСТЕЛЬ ПОСЕЛИЛ НЕДОВЕРЧИВОСТЬ К СЕБЕ»:
СОЮЗ СПАСЕНИЯ
В феврале 1816 года в Петербурге возникло первое тайное общество — Союз спасения. Основателями Союза были шестеро молодых гвардейцев: подполковник Александр Муравьев (23 года), поручик Сергей Муравьев-Апостол (19 лет), поручик князь Сергей Трубецкой (25 лет), подпоручик Матвей Муравьев-Апостол (22 года), подпоручик Иван Якушкин (21 год) и прапорщик Никита Муравьев (20 лет). Все они только что вернулись с войны.
Павел Пестель в число основателей заговора не входил. На следствии он расскажет, что присоединился к тайному обществу «в конце 1816 или в начале 1817-го» года. Принял же его, по его собственным словам, Михаил Новиков, двоюродный племянник масона Николая Новикова, автор не дошедшей до нас республиканской конституции. Но основатели заговора, в частности Сергей Трубецкой, показания Пестеля опровергли. Трубецкой утверждал, что познакомился с Новиковым уже через Пестеля. Новиков умер в 1824 году, и указание на него было удобным способом сокрытия истины. Скорее всего, в только что возникший заговор Пестеля принял Никита Муравьев. По крайней мере, на следствии он сам признает, что, познакомившись с Пестелем в 1816 году и увидев в нем единомышленника, «сблизил его с Александром Муравьевым, который в то же время вступил в связь с князем Трубецким».
Огромное количество страниц в разнообразных следственных показаниях, мемуарах и исследованиях посвящено описанию причин возникновения движения декабристов. Неоднократно подчеркивалось, что главной причиной было «бедственное положение» России. «Вспышка 14 декабря 1825 года имела зерном мысли чистые, намерения добрые. Какой честный человек и истинно просвещенный патриот может равнодушно смотреть на нравственное унижение России, на господство в ней дикой татарщины!» — восклицал журналист Николай Греч. Молодые офицеры, прошедшие заграничные походы, имели прекрасную возможность сравнить жизнь в России, стране, победившей Наполеона, и жизнь, например, в побежденной Франции. «Нравственное унижение России» для офицеров-фронтовиков было намного более чувствительно, чем для того же журналиста Греча, который в военных действиях не участвовал.
Основатель Союза спасения Сергей Муравьев-Апостол определял причины возникновения заговора следующим образом: «Трехлетняя война, освободившая Европу от ига Наполеонова, последствия оной, введение представительного правления в некоторые государства, сочинения политические, беспрестанно являющиеся в сию эпоху и читаемые с жадностью молодежью, дух времени, наконец, обративший умы к наблюдению законов внутреннего устройства государств — вот источники революционных мнений в России. Молодые люди, занимавшиеся сими предметами, вскоре восчувствовали желание видеть в Отечестве своем представительное устройство, сообщили свои мнения, соединились единством желаний — и вот зародыш тайного общества».
Ему вторил другой основатель тайного общества, Иван Якушкин: «Пребывание во время похода за границей, вероятно, в первый раз обратило мое внимание на состав общественный в России и заставило видеть в нем недостатки. По возвращении из-за границы крепостное состояние людей представилось мне как единственная преграда сближению всех сословий и вместе с сим — общественному образованию в России».
А Михаил Фонвизин, который не был основателем Союза, но впоследствии активно в нем участвовал, на закате дней обобщит послевоенные ощущения своих ровесников: «В походах по Германии и Франции наши молодые люди ознакомились с европейской цивилизациею, которая произвела на них тем сильнейшее впечатление, что они могли сравнить все виданное ими за границею с тем, что им на всяком шагу представлялось в России: рабство огромного большинства русских, жестокое обращение начальников с подчиненными, всякого рода злоупотребления власти, повсюду царствующий произвол — все это возмущало и приводило в негодование образованных русских и их патриотическое чувство».
Однако от стремления видеть счастливым свое Отечество до участия в антиправительственном заговоре весьма далеко. Весьма далеко это стремление и от идеи убить императора Александра I, к которой заговорщики пришли практически сразу же после оформления своей организации. Тем более что в общественном сознании тех лет император был отнюдь не «самовластительным злодеем», а героем, спасителем Европы от «коварного корсиканца». В ноябре 1815 года российский монарх даровал конституцию Польше — и этим принес себе еще и репутацию царя-либерала. Общественные настроения той поры хорошо передал Пушкин:
Кондратий Рылеев (1795—1826) прожил короткую, но очень яркую жизнь. Азартный карточный игрок, он несколько раз дрался на дуэлях, за четыре года военной службы ни разу не получил повышения и вышел в отставку в чине подпоручика, но вскоре прославился как поэт и соиздатель альманаха «Полярная звезда», ставшего заметным явлением даже на фоне тогдашнего расцвета литературной жизни и положившего начало российской коммерческой журналистике. Он писал доносы на коллег-конкурентов, дружил с нечистоплотным журналистом Фаддеем Булгариным, успешно управлял делами Российско-американской компании и намеревался изменить государственный строй.Биография Рылеева во многом пересматривает традиционные взгляды на историю тайных обществ и показывает истинные мотивы действий героя, его друзей и оппонентов: какую роль играл он в борьбе могущественных придворных фигур; благодаря чему издаваемый им альманах превратился в выгодное предприятие; каким образом штатский литератор стал лидером военного заговора; наконец, почему он, не принимавший активного участия в восстании на Сенатской площади, был казнен.
Дореволюционная официальная идеология называла декабристов изменниками, а советские историки изображали их рыцарями без страха и упрека, тогда как они не были ни теми ни другими. Одни были умны и циничны, другие честны, но неопытны, третьи дерзки и безрассудны, а иные и вовсе нечисты на руку. Они по-разному отвечали на вопрос, оправдывает ли высокая цель жестокие средства. Но у столь разных людей было общее великое стремление — разрушить сословное общество и отменить крепостное право. В поле зрения доктора исторических наук Оксаны Киянской попали и руководители тайных обществ, и малоизвестные участники заговора.
Книга посвящена одному из самых трагичных эпизодов движения декабристов – восстанию Черниговского пехотного полка. Привлекая новые архивные материалы, автор анализирует состояние тайных обществ накануне восстания, сделана попытка описать причины восстания, его ход и последствия. Показана историческая неизбежность поражения южных декабристов, не сумевших справиться со стихией солдатского бунта.Книга предназначена всем, кто интересуется отечественной историей.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.