Пестель - [25]
Император остался цел, а один из заговорщиков, офицер-литератор Павел Катенин, написал стихи:
Союз спасения, несмотря на грозное звучание своего названия, отсылающего к знаменитому якобинскому Комитету, при всей резкости речей, звучащих на его заседаниях, вряд ли был опасен устоям самодержавной России. Понимая, что положение дел в России надо менять, заговорщики совершенно не представляли себе, что конкретно нужно для этого сделать.
Пестель резко выделялся среди них уже на этом, самом первом этапе существования заговора. Хотя и он еще плохо представлял себе, какой должна стать Россия в будущем, уже тогда он понимал, что одними разговорами об «общественном благе» добиться ничего нельзя. Практически сразу же после вступления в общество Пестель предложил построить реально действующую структуру заговора, способную в нужный момент взять власть.
Именно Пестелю принадлежала решающая роль в написании устава, или, как его называли сами заговорщики, статута Союза спасения. Впоследствии сами члены Союза свой статут уничтожили, и судить о его содержании можно лишь по дошедшим до нас косвенным свидетельствам. Согласно им, составляя статут, Пестель учитывал опыт деятельности двух современных ему организаций: масонства и тайной полиции.
Масонские цели — образно говоря, нравственное усовершенствование отдельного человека, государства и, в итоге, всего человечества — реализовались в ту эпоху в двух противоположных формах, демократической и аристократической. Аристократическое масонство существовало в рамках шведской, андреевской системы, а демократическое — в рамках системы иоанновской.
Шведская система, считавшая своим покровителем святого Андрея Первозванного, а руководителем, великим магистром — шведского короля, была основана на строгих принципах иерархии в управлении. Шведские масоны пропагандировали порабощение духа и тела, слепое повиновение масонов низших степеней своим начальникам, безусловную веру в правоту руководителей лож. Только масонам высших степеней могли быть известны «сокровенные» масонские цели, от остальных участников лож они должны были оставаться скрытыми. Управлял шведскими ложами в России могущественный и таинственный Капитул Феникса. Состав этого Капитула не был известен рядовым масонам, не в полной мере известен он и современным исследователям: члены Капитула проходили в масонских документах под вымышленными, символическими именами.
Иоанновское масонство, находившееся под покровительством святого Иоанна Иерусалимского, изначально считало себя частью масонства андреевского. Иоанновскими назывались масоны низших степеней, не посвященные в «великие тайны» Капитула Феникса и не знавшие истинных, сокровенных масонских целей. И постепенно в иоанновских ложах возник стихийный демократический протест против Капитула. В 1815 году русское масонство раскололось на две системы.
Если шведскими масонами по-прежнему управлял Капитул, то для управления масонами иоанновскими была создана великая ложа Астреи. Принятое тогда же уложение Аст-реи провозглашало выборность, демократизм и открытость в управлении ложами, отчетность высших должностных лиц, религиозную терпимость. Иоанновские масоны значительно упростили свои обряды, старались сделать свои цели известными всем — даже рядовым — участникам лож.
Члены Союза спасения, большинство из которых были масонами, определялись в выборе системы. И именно в этом выборе следует искать истоки различия во взглядах заговорщиков на природу тайной организации, на принципы деятельности заговора. Именно здесь — зерна позднейших программных разногласий декабристов, их разных представлений о характере власти в постреволюционной России.
Большинство участников первого тайного союза избрали для себя иоанновскую систему — практически все они состояли в подчинявшейся Астрее ложе Трех добродетелей. Причем эта ложа мыслилась заговорщиками как легальный филиал собственной конспиративной организации; из среды вольнолюбиво настроенных иоанновских масонов они планировали вербовать политических сторонников. Особенно активным участником этой ложи был основатель Союза спасения Александр Муравьев.
Членом ложи Трех добродетелей был и Пестель. Однако, вступив в нее, он не порвал и со шведским масонством, в которое был принят еще на корпусной скамье. К 1816 году он уже стал обладателем высокой степени шведского мастера, и патенты на свое имя, выданные в подчинявшейся Капитулу Феникса ложе Сфинкса, хранил всю жизнь.
Филантропические цели и шведских, и иоанновских масонов Пестеля интересовали мало; интересовала же его в первую очередь структура современных ему масонских организаций. И судя по тому, что он не принимал активного участия в деятельности ложи Трех добродетелей, шведское масонство было ему гораздо ближе, чем иоанновское. Более того, формы деятельности шведских масонов — разделение членов общества на разряды, безоговорочное подчинение низших высшим, сложные обряды при принятии в организацию нового участника, клятвы, угрозу смерти за предательство — Пестель положил в основу устава Союза спасения.
Кондратий Рылеев (1795—1826) прожил короткую, но очень яркую жизнь. Азартный карточный игрок, он несколько раз дрался на дуэлях, за четыре года военной службы ни разу не получил повышения и вышел в отставку в чине подпоручика, но вскоре прославился как поэт и соиздатель альманаха «Полярная звезда», ставшего заметным явлением даже на фоне тогдашнего расцвета литературной жизни и положившего начало российской коммерческой журналистике. Он писал доносы на коллег-конкурентов, дружил с нечистоплотным журналистом Фаддеем Булгариным, успешно управлял делами Российско-американской компании и намеревался изменить государственный строй.Биография Рылеева во многом пересматривает традиционные взгляды на историю тайных обществ и показывает истинные мотивы действий героя, его друзей и оппонентов: какую роль играл он в борьбе могущественных придворных фигур; благодаря чему издаваемый им альманах превратился в выгодное предприятие; каким образом штатский литератор стал лидером военного заговора; наконец, почему он, не принимавший активного участия в восстании на Сенатской площади, был казнен.
Дореволюционная официальная идеология называла декабристов изменниками, а советские историки изображали их рыцарями без страха и упрека, тогда как они не были ни теми ни другими. Одни были умны и циничны, другие честны, но неопытны, третьи дерзки и безрассудны, а иные и вовсе нечисты на руку. Они по-разному отвечали на вопрос, оправдывает ли высокая цель жестокие средства. Но у столь разных людей было общее великое стремление — разрушить сословное общество и отменить крепостное право. В поле зрения доктора исторических наук Оксаны Киянской попали и руководители тайных обществ, и малоизвестные участники заговора.
Книга посвящена одному из самых трагичных эпизодов движения декабристов – восстанию Черниговского пехотного полка. Привлекая новые архивные материалы, автор анализирует состояние тайных обществ накануне восстания, сделана попытка описать причины восстания, его ход и последствия. Показана историческая неизбежность поражения южных декабристов, не сумевших справиться со стихией солдатского бунта.Книга предназначена всем, кто интересуется отечественной историей.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.