Песнь об Ахилле - [20]

— Я не господин, Патрокл Менетид.

Я вздрогнул при имени моего отца.

— Я кентавр и наставник людей. Имя мое Хирон.

Я сглотнул и кивнул головой. Я не смел спросить, как он узнал мое имя.

Его глаза изучали меня. — Я вижу, ты утомлен. Тебе нужна вода и пища. Путь до моего жилища на Пелионе слишком тяжек для тебя. Потому мы поступим иначе.

Он повернулся, и я постарался не слишком пялиться на его лошадиные ноги.

— Поедете на моей спине, — сказал кентавр. — Обычно я не предлагаю такого при первом знакомстве. Но должно порой делать исключения. — Он помолчал. — Полагаю, вы оба учились ездить верхом?

Мы быстро кивнули.

— Жаль. Забудьте чему вас учили. Я не люблю, когда сжимают ногами бока или погоняют пятками. Один из вас будет держаться за меня, а тот, что сзади, будет держаться за переднего. Почувствуете, что падаете — дайте знать.

Мы с Ахиллом обменялись быстрыми взглядами.

Он сделал шаг вперед.

— А как мне…

— Я опущусь на колено, — конские ноги подогнулись, опуская кентавра в пыль. Спина у него была широкой и чуть влажной от пота. — Держись за мою руку, — говорил кентавр. Ахилл так и сделал, перебросил ногу и уселся.

Теперь был мой черед. По крайней мере, мне не выпало сидеть впереди, где кожа переходит в бурую шерсть. Хирон протянул мне руку и я ухватился за его предплечье. Оно было мускулистое, толстое, покрытое черными волосами, ничуть не похожими на те, что росли на его конской половине. Я уселся, ноги мои обхватили его спину, их пришлось раздвинуть очень неудобно широко.

— Встаю, — сказал Хирон. Движение его было плавным, но все же я схватился за Ахилла. Хирон был вполовину выше обычной лошади, и ноги мои оказались так высоко, что мне стало не по себе. Рука Ахилла легко лежала на животе кентавра. — Будешь держаться так слабо — упадешь, — сказал кентавр.

Мои пальцы вспотели, сомкнувшись в замок на груди Ахилла. Я и на миг не смел расслабиться. Ход кентавра был не так плавен, как у лошади, да и дорога была неровной. Я же то и дело съезжал по скользкой от пота конской шерсти.

Тропы я не видел, но мы мягко взбирались вверх сквозь лес, несомые осторожными уверенными шагами Хирона. Я вздрагивал от каждого толчка и невольно сжимал коленями бока кентавра.

Пока мы ехали, Хирон показывал нам, мимо чего мы проезжали, все тем же уверенным ровным голосом.

Это гора Отрис.

Видите, тут, на северной стороне, кипарисы растут гуще.

Этот ручей питает реку Апидан, что бежит через земли Фтии.

Ахилл, обернувшись ко мне, улыбнулся.

Мы забирались все выше, и кентавр размахивал своим пышным черным хвостом, отгоняя мух от себя и нас.

* * *

Хирон остановился неожиданно, и я съехал вперед, уткнувшись в спину Ахилла. Мы оказались на небольшом участке, где лес уступал чему-то вроде рощицы, полуокруженной скалистыми отрогами. Мы не были на самой вершине, но были близко, небо голубело и сияло над нами.

— Прибыли, — Хирон опустился, и мы неловко сползли с его спины.

Перед нами была пещера. Но назвать ее так — унизить, потому что слагал ее не темный простой камень, а бледно-розовый кварц.

— Входите, — сказал кентавр, и мы последовали за ним. Вход был так высок, что ему не надо было пригибаться. Мы заморгали — внутри было темновато, хотя, благодаря хрустальным стенам, светлее, чем должно было. В одном углу бежал родничок, утекавший куда-то наружу, в скалы.

На стенах висели странные вещи — тонкие бронзовые орудия. Над нами на потолке пещеры проглядывали очертания и линии созвездий и движения небесных светил. На выдолбленных в камне полках стояли дюжины глиняных горшочков с косыми метками. В одном углу висели инструменты, лиры и флейты, а вслед за ними — разные орудия и утварь для готовки.

Постель человеческого размера — высокая, покрытая звериными шкурами, — приготовленная для Ахилла. Не видно было, где мог бы спать кентавр. Может, и вовсе не спал.

— Сядьте, — сказал Хирон. В пещере было прохладно, приятно после солнца, и я с благодарностью опустился на одну из подушек, предложенных Хироном. Он отошел к роднику и наполнил чаши, которые и принес нам. Вода была сладкой и чистой. Пока я пил, Хирон стоял надо мной. — Завтра ты почувствуешь боль и будешь слаб, — сказал он мне. — А сейчас тебе стоит поесть.

Из горшка, булькающего на небольшом огне поодаль в пещере он положил нам жаркого с кусочками овощей и мясом. Были еще круглые красные ягоды, которые он достал из углубления в скале. Я ел быстро, удивленный, насколько же успел проголодаться. Взгляд мой все время возвращался к Ахиллу, и меня покалывало от радости и облегчения. Спасся.

С новообретенной смелостью я показал на бронзовые орудия на стене. — Что это?

Хирон сидел напротив нас, согнув и подобрав под себя лошадиные ноги. — Это для хирургии, — сказал он мне.

— Хирургии? — Этого слова я не знал.

— Врачевания. Я и забыл о том, как невежественны люди внизу, — голос его был равнодушен и спокоен, просто сообщая данность. — Иной раз надо избавляться от конечностей. Эти чтобы резать, а эти чтобы сшивать. Часто, избавляясь от чего-то, мы можем спасти остальное, — он наблюдал, как я рассматриваю орудия, особенно их острые и пилообразные края. — Ты желал бы изучать медицину?