Песнь о крестовом походе против альбигойцев - [8]

Он смог сто рыцарей в броне с собою привести,

А было у того людей не больше тридцати.

«Я вам не враг, — сказал гонец, — и вас хочу спасти.

5 Меня же Ты, благой Господь, спаси и защити!

Пора вам с Церковью святой согласие найти

И, плоть и душу сохранив, спасенье обрести».

Виконт едва дослушал речь. Он снова был в пути.

Так мало было с ним людей, что Господи прости!

10 Французы обступили их, зажав как бы в горсти.

И слышал я, тая испуг, пробравший до кости,

Что пребывали с той поры те люди взаперти,

Что волей собственной своей, грусти иль не грусти,

Виконт попал в тюрьму[123].

Лесса 33

Каркассоннцы сдают город крестоносцам

Виконт доверился врагу, хоть, судя по всему,

Ему не стоило в капкан соваться самому.

Бедняге рек Неверский граф: «Сеньор, я вас приму...» —

Виконт же в сети угодил, войдя в шатер к нему!

5 Такая смута началась, такая кутерьма,

Что, право, Господи, спаси! Забыв про закрома,

Бежали прочь еретики, от страха без ума,

Ушли безумцы, бросив всё, как сброд, чей скарб — сума,

В одних рубахах и штанах[124], дай бог, что не зима,

10 Как будто от родимых стен гнала их смерть сама.

В Тулузу бросились бежать одни из тех семей,

Ушли другие в Арагон, к Испании самой...

Себе пристанище найти хоть где-нибудь сумей!

Вошли французы в Каркассонн дорогою прямой,

15 Заняв донжоны, и мосты, и башни, и дома,

Сложив добро, что там нашли, в подобие холма,

Ослов и вьючных лошадей, каких была там тьма,

Распределили хорошо и с пользой, лишь корми.

Тут весть герольды разнесли, что снова Бог с людьми;

20 И стали клирики хвалить и славить меч в крови,

А тем, кто на руку нечист, к несчастью своему,

Аббат с амвона объяснил, что грабить ни к чему[125].

«Сеньоры, — им сказал аббат, — понятно, почему

Нельзя пред вами устоять нигде и никому,

25 Ведь с вами — мы, а с нами — Бог, разящий напрямик,

И я вас искренне прошу, не пропустив сей миг,

Имущество, что взяли вы за многими дверьми,

Вернуть, будь то хоть рваный плащ, на коем бахрома,

Не то вас молнии пронзят и поразят грома!

30 А мы сей край с богатством всем барону одному

Во славу Божью отдадим, препоручив ему

Еретиков поганых гнать мечами и плетьми».

Всем сердцем поняли войска — поди-ка не пойми —

Всё, что аббат сказал.

Лесса 34

Как только сдался Каркассонн[126], весь край загоревал,

Окрестных жителей с их мест как будто вихрь сорвал.

Вмиг опустели города Фанжо и Монреаль,

Бежал от крестоносцев всяк, велик он или мал.

5 Здесь Арагонец, я скажу, большую власть имел,

Отважно войском управлял, был опытен и смел.

Что ж до аббата из Сито, то пастырь не снимал

Попоны с мула своего — всё людям толковал

О том, как был рожден Христос, как Дух Святой витал.

10 Аббат хотел, чтоб новый граф тем краем управлял,

Владел землей, какую Крест себе отвоевал,

И, делу общему служа, о Церкви бы радел...

Но граф Неверский взять феод себе не захотел,

И граф Сен-Поль, кого совет для этих дел избрал,

15 Сказал, что на своем веку чужого он не брал[127],

Что лен во Франции ему отец в наследство дал;

На той земле весь род его извечно процветал,

И тот свою унизит честь, кто у вдовы[128] отнял

Надел и достоянье.

Лесса 35

Монфор дает согласие на владение завоеванными крестоносцами землями

На том собрании большом, где сбылись Церкви чаянья,

Один богатый был барон, отважный до отчаянья,

В служенье Господу Христу он отличался тщаньем

И добродетелей иных являлся воплощеньем.

5 Сей рыцарь был умен, правдив, красив на удивленье,

За морем в Заре[129] воевал, другие вел сраженья.

Имел немало он земель в своем распоряженье

И частью Англии владел от самого рожденья.

Монфором звался тот барон[130], снискавший уваженье;

10 Его-то и просили все, явив свое смиренье,

Святому делу послужить и взять на попеченье

Тот край, каким еретики владели без уменья...[131]

Аббат сказал: «Сеньор! Сей край, вам данный во владенье

Святым наместником Петра[132] по Божьему веленью,

15 Берите смело, ибо я имею убежденье,

Что ваше, граф, не только мне приятно назначенье,

Но сможет Церковь поддержать все ваши начинанья».

«Я так и сделаю, аббат, — сказал граф на прощанье, —

Но вот условие мое: почтенное собранье

20 Пусть поклянется на мощах и даст мне обещанье

Встать на защиту, коли враг в душе лелеет мщенье».

И все присягу принесли, скрепив сие решенье;

И граф владенья получил в срок и без промедленья,

Господь его спаси.

Лесса 36

Когда Монфору в грозный час достались земли все[133],

И Каркассонн, и прочий край во всей его красе,

То не обрадовался граф, но загрустил совсем.

В дорогу рыцари Креста пустились по росе,

5 Исчезли стяги их вдали, умолкли голоса,

Ведь тропы узкие в горах, везде растут леса...

А ну как их в густом лесу подстрелят, как гусей?

Не много с графом в грозный час осталось знати всей![134]

В Париж вернулось большинство, проси иль не проси.

10 Остался с ним один Симон, по слухам, из Сесси[135],

Робер-нормандец, чья земля возле морской косы,

Де Контр, что веру укреплял... Меня ж в устоях сих

Пусть укрепят святой Дени[136] и Бог на небеси!

Сеньор Робер де Форсевиль и славный де Креси[137],

15 Достойный Ги[138], чей меч остер и жалит как оса,

Бомон, возлюбленный Христом, творящим чудеса,

И много рыцарей, чей пыл я здесь не описал.

Еще отважный д’Анделис и доблестный Эссар,