Песнь о крестовом походе против альбигойцев - [4]

Из самых разных городов, из многих мест и стран,

Архиепископ из Бордо и Кардальяк Бертран,

30 И со своими из Керси был Кастельно-барон.

Той ратью взят Пюилоранс, по слухам, без препон,

Тонненс разрушен и Гонто в руины превращен...

Но, как орешек, Кассаноль был тверд со всех сторон,

Каменья сыпались дождем, но не поддался он.

35 Отважно дротики метал гасконцев гарнизон[73],

Что на ногу легки.

Лесса 14

Французы захватывают Кассаноль

Вовек не взяли б Кассаноль французские полки,

Ведь супротив был сам Баленк и лучники-стрелки,

И много рыцарей других, чьи панцири крепки.

Но плакать жителям пришлось от горя и тоски,

5 Огонь настиг еретиков — их воле вопреки.

Никто не знал, как поступить, но только не граф Ги.

Граф рек прелату одному:[74] «Коль вера дорога,

В сеть обещаний не грешно нам заманить врага?»

И графу сдался Кассаноль за мнимые блага[75].

10 Тут пастырь прибыл из Пюи[76]. Господень сей слуга

Имел доходы в тех местах с любого кошелька,

И он сюда, под Кассаноль, пришел издалека,

Поскольку знал, что здесь полки числом невелики.

Но зло в Вильмюре графу Ги расставило силки:

15 Один юнец — а все юнцы болтливы и дерзки —

Сказал, что нынче доверять французам не с руки[77].

Узнав об этом, город свой сожгли еретики,

Так, что во вторник от него остались угольки,

И убежали ночью прочь[78], сложив добро в мешки.

20 В покое войско графа Ги оставлю я пока

И, к цели двинувшись быстрей, верну вас в те войска,

Которые Тулузский граф, быв за проводника —

А Бог от бед оберегал коня и седока! —

Уже привел под Монпелье, в край родича-врага[79],

25 С кем счеты он имел.

Лесса 15

Ни днем, ни ночью, видит Бог, виконт не спал, не ел,

Но лишь о подданных своих и пекся, и радел,

И мир досель, я вам клянусь, сеньора не рождал,

Что был бы столь же милосерд, любезен, щедр и смел,

5 Как сей племянник графа, тот, кто с графом враждовал.

Он был католик — так о нем один поэт писал[80],

И то, сколь вера та крепка, любой священник знал,

Однако молод был виконт[81], советов не ценил

И с теми, чей он был сеньор, в любви и дружбе жил,

10 Держался ровней, не был строг, в узде их не держал,

И слово Церкви в том краю никто не уважал.

Виконт не гнал еретиков, но с ними сам дружил,

Господней кары не боясь, еретиков любил,

Страх Божий к подданным в дома и гостем не вступал...

15 В ошибку страшную виконт себе на горе впал,

Он сам в бесчестии погиб[82], и край его пропал.

Виконт воочью предо мной всего лишь раз предстал;

В тот день граф донне Альенор законным мужем стал[83].

Ни за одну из королев я б и денье не дал

20 В сравненье с ней! Второй такой никто б не отыскал

Вплоть до великой той земли[84], где море гонит вал;

Там Бог край суши очертил и землю оборвал[85].

Но ближе к делу. Лишь виконт ту новость услыхал,

Что крестоносцы в Монпелье и час войны настал

25 На боевого сев коня, он тут же поскакал

В Безье. И рано поутру, еще и день не встал,

Там был у самых врат.

Лесса 16

Епископ Безье уговаривает горожан сдаться крестовому воинству, но безуспешно

О том, что прибыл их сеньор, узнали стар и млад,

И всяк, будь беден иль богат, был этой вести рад,

Всяк свято верил, что виконт найдет в пучине брод.

Виконт сказал, что смелость — ключ к преодоленью бед,

5 Что верить слухам ни к чему, не надо бить в набат,

Ведь он на помощь к ним придет и в том дает обет,

Едва вернется в Каркассонн и снарядит отряд.

И, погоняя скакуна, он поспешил назад.

Евреи те, кто жил в Безье[86], отправились вослед;

10 А кто остался, те, скажу, утешились навряд.

Тем часом, следуя в Безье, сошел с осла у врат

Примас, достойный человек[87] и пастырь грешных стад,

И всех в соборе городском[88], где каждый камень свят,

Собрал, безьерцам объяснив, как им спасти живот.

15 О крестоносцах рассказал, как только сел народ,

На милость сдаться предложил, что лучше во сто крат.

Мудрец отдаст добро добром, себе же не во вред,

Скупец же будет побежден, захвачен и убит,

Глупца разрубит острый меч, что уж над ним висит,

20 В срок и без промедленья.

Лесса 17

Епископ жителям Безье сказал свое реченье

И умолял не отвергать святое попеченье,

Препон французам не чинить, явив свое смиренье

Гораздо ранее, чем смерть придет сюда за данью.

5 Увы, по вкусу не пришлось безьерцам назиданье;[89]

Сказали люди, что милей пойти им на свиданье

К безмолвным рыбам, чем, смирясь, молить о снисхожденье,

Мол, с них французам и денье[90] не взять за избавленье,

А тот, кто думает свое им навязать правленье,

10 Так и останется ни с чем, состарясь в ожиданье.

Глупцы решили нанести французам пораженье!

Мужланы рассуждали так: «Возьмем в соображенье

И то, что бурною рекой затруднено движенье,

И то, что город с двух сторон имеет огражденье

15 Из прочных стен, которых в год сломить сопротивленье

Не смогут рыцари Креста при всем своем желанье[91]».

Но молвил мудрый Соломон, сказав не в осмеянье:

«Недаром метит на успех безумное деянье!»[92]

Епископ понял наконец, что, несмотря на тщанье,

20 Подобно кожуре плода его увещеванье,

И он, ни слова не сказав безьерцам на прощанье,

К французам в гневе поспешил, забыв о всепрощенье.

Те, что отправились за ним, спаслись от убиенья,

А кто остался, заплатил за все без снисхожденья.

25 Навстречу войску поспешил примас без промедленья