Первый англичанин в Японии. История Уильяма Адамса - [32]
Группа Коппиндейла покинула Хирадо 17 сентября и 10 октября прибыла в Сидзуока, где тогда располагался двор Иэясу. Она вручила подарки и отбыла через два дня. Имя Адамса в данном случае не упоминается, хотя и непонятно, почему во время этой придворной церемонии он не присутствовал в качестве переводчика и посредника в делах между своими соотечественниками и японцами. Следует отметить, что Адамс отправился из Сидзуока в Урага, где уже 13 октября, то есть сразу же после того, как Коппиндейл со своими спутниками выехал из Сидзуока назад в Хирадо, ему предстояло встретиться с делегацией испанских монахов из Мексики. Несмотря на свои дела в Урага, Адамс успел вернуться в Хирадо на день раньше Коппиндейла, 27 октября 1615 года.
В течение нескольких последующих дней Адамс занимался подготовкой к очередному плаванию на «Си эдвенчэр», и 6 декабря 1615 года в сопровождении Сэйерса, выступавшего в роли торговца, он вывел судно из гавани Хирадо и взял курс на Сиам. На этот раз плавание прошло без происшествий, и в январе 1616 года «Си эдвенчэр» прибыл в Бангкок. Несколько последующих недель прошли в выгодном обмене товарами с сиамцами. Сэйерсу удалось без всякого труда продать все товары, привезенные на «Си эдвенчэр», и взамен он приобрел столько товаров, что для доставки их в Японию пришлось зафрахтовать еще два судна. 22 июля 1616 года все три судна прибыли в Кавати, недалеко от Хирадо. Это плавание, принесшее столь крупную прибыль Ост-Индской компании, оказалось самым удачным.
За десять дней до возвращения Адамса (и Сэйерса) из Сиама в Хирадо появилось английское судно «Эдвайс», и Кокс в очередной раз счел необходимым нанести визит ко двору, особенно учитывая то обстоятельство, что друг и покровитель компании сёгун Иэясу незадолго до этого умер и на пост вступил его сын Хидэтада, чье отношение к англичанам до сих пор было неясным[31]. Поэтому 30 июля посольство, состоявшее из членов экипажа «Эдвайса», а также Кокса, Адамса и двух-трех членов фактории в Хирадо, отправилось из Хирадо в Эдо, где размещался двор нового сёгуна.
Отряд двигался очень медленно и лишь 25 августа прибыл в Одавара, местечко близ Эдо. Здесь их ждал приятный сюрприз: два вассала Адамса Адамсо имения в Хэми, узнав об их приближении, выехали навстречу, прихватив с собой для угощения вареное мясо, вино и хлеб. Усталые и голодные, англичане были чрезвычайно тронуты таким гостеприимством. Они также выразили глубокую признательность Адамсу за его предложение остановиться в Эдо в его доме. Чтобы подготовить все в доме к их приезду, Адамс решил поехать вперед со своими арендаторами; англичане же еще одну ночь провели в Тоцука.
Когда 27 августа Кокс с отрядом вошел в город, у главных ворот их встретил Адамс и проводил до своего дома, расположенного в квартале Нихомбаси. Немного отдохнув, 1 сентября Кокс направился ко двору, чтобы преподнести подарки Хидэтада. Его настолько поразило великолепие двора, что он оставил в дневнике следующее подробное описание:
«Полагаю, что в этот день в замке было не менее десяти тысяч человек. Это сильно укрепленное место, окруженное двойным рвом и каменной стеной, причем длина каждой стороны стены не менее лиги. Императорский дворец представляет собой огромное сооружение, где все помещения, в том числе стены и потолки, отделаны золотом, за исключением тех мест, которые украшены рисунками львов, тигров, ирбисов, пантер, орлов и других зверей и птиц. Все они изображены очень живо и ценятся больше, чем позолота… Я забыл отметить, что все комнаты в его дворце устланы циновками, окаймленными камкой или золочеными тканями, и лежат так плотно друг к другу, что между ними не просунуть даже кончик ножа…»
Кокс вместе с двумя другими англичанами, Уилсоном и Итоном, был представлен Хидэтада, который принял их, сидя на возвышении скрестив ноги, словно портной. Сёгун был одет в яркое синее кимоно. Справа от него на почтительном расстоянии стояли четверо придворных. Когда трое англичан предстали перед сёгуном, тот слегка наклонил голову в знак приветствия. Кокс и его спутники в течение нескольких минут молча стояли на положенном расстоянии, и когда Хидэтада что-то произнес, Кокс истолковал это как приглашение подойти поближе. Однако Кокс заранее получил от Адамса инструкции относительно тонкостей придворного этикета и знал, что даже самым знатным царедворцам не Позволялось слишком приближаться к правителю. Поэтому Кокс продолжал почтительно стоять, не двигаясь даже тогда, когда в довольно утомительном молчании прошло еще несколько минут. Придворные знаком показали ему, что настало время откланяться. Когда Кокс с товарищами собрались уходить, Хидэтада в знак прощания еще раз слегка наклонил голову, на чем церемония закончилась.
Впоследствии придворные рассказали Коксу, что его почтительное поведение, и в особенности отказ подойти близко к возвышению, произвели на сёгуна самое благоприятное впечатление. Но вообще Хидэтада был не слишком благосклонно расположен к англичанам. Отчасти это было связано с тем, что он не особенно благоволил Адамсу, вероятно испытывая к нему ревность из-за того влияния, которое тот оказывал на отца, сёгуна Иэясу. Была еще одна причина охлаждения нового сёгуна к Адамсу и его соотечественникам. Хидэтада гораздо враждебнее относился к католикам, чем его отец, и именно в то время, когда Адамс и Кокс находились при дворе, пытаясь завоевать благорасположение нового сёгуна, до Хидэтада дошли слухи, будто в доме Адамса в Хэми обрели тайное пристанище католические священники. Сёгун немедленно приказал уведомить об этом Адамса. Тот, в крайней тревоге, дважды, 9 и 11 сентября, обратился к своей жене с письмами, в которых просил не укрывать иезуитов или других монахов, поскольку отныне подобный проступок карается смертной казнью.
