Первоклассная учительница, дракон и его сын - [6]

— Все так, — сказала я. Слуга бесшумно поставил передо мной тарелку: смуглые ломтики бекона, грибы, яичница с зеленью и фасоль. — А вы?

— Я Мадс. Личный слуга мальчика.

Я понимающе кивнула. Мадс поднес к губам Джолиона хлеб с паштетом, и мальчик осторожно откусил.

— Часто он кусает вас, медир Мадс? — поинтересовалась я. Мадс едва заметно улыбнулся, но в его взгляде была такая тоска, что у меня сжалось сердце. Я заметила на его запястьях широкие белые напульсники из плотной ткани.

— Почти каждый день. Это его способ выплеснуть боль.

— Сегодня я хотела попробовать отвести Джолиона в бассейн, — сказала я. Мальчик никак не отреагировал: бледное личико оставалось спокойным и отрешенным. Мадс неопределенно пожал плечами, но я видела, что эта идея ему не по душе.

— Он боится воды. Помыть его — это целое приключение.

— Понимаю. Медир Кайлен уже рассказал мне об этом. Кстати, где он?

Джолион откусил еще немного, прожевал и зажал рот ладонями. Мадс положил недоеденный хлеб на тарелку и придвинул мальчику стакан с оранжевым соком.

— В министерстве, разумеется. Он рано уезжает и поздно возвращается. В каком-то смысле работа это просто предлог держаться подальше от всего этого.

Я мысленно усмехнулась. Сильный мужчина сторонится собственного ребенка… впрочем, кто я такая, чтобы его осуждать? Если раньше это был обычный мальчик, то видеть на его месте куклу просто невыносимо.

«Или вы считаете, что я ничего не потерял? Что мне не больно?» — прозвучал голос Кайлена у меня в ушах. Да, ему нужно было справиться с горем — и он рухнул в работу.

Не самый худший способ, если вдуматься.

— Я бы попросила вас пойти со мной, — сказала я. — И кого-нибудь еще из слуг.

— Разумеется, — ответил Мадс. Джолион сделал несколько глотков, и он промокнул капли сока салфеткой с таким теплом, которого не подделать. Слуга искренне любил своего воспитанника и жалел его. Пусть уж лучше он будет рядом с нами, чем холодный отец, который тоже окаменел от своей потери.

Бассейн был небольшим — самое то, чтобы научить мальчика плавать. Я проплыла туда-сюда: отлично, вода теплая. Теперь главное, чтобы Джолион хотя бы попробовал подойти к ней.

Но, увидев, куда его привели, Джолион рухнул на пол и заорал — громко, нервно, на одной высокой ноте. Мадс попробовал было поднять его — мальчик извивался в его руках так, что я испугалась, что он разобьет себе голову.

— Нет! — крикнула я слуге, который стоял у пульта управления. — Давайте по-другому. Спускайте воду!

Должно быть, у меня был по-настоящему решительный вид: слуга пробежался пальцами по кнопкам, и вода стала уходить из бассейна. Я поднялась по лесенке, подбежала к Джолиону, который крутился на полу дождевым червяком, и легла с ним рядом, повторяя его имя. Зубы мальчика тотчас же сомкнулись на моем запястье — и сразу разжались, словно он вспомнил, что кусаться нельзя. Я обняла его, прижала к себе: Джолион трясся от ужаса, и я услышала, как клацают его зубы.

— Не бойся, милый. Все, воды больше нет, — повторяла я. — Не бойся, я здесь, все хорошо…

Наконец, Джолион перестал кричать: обмяк в моих руках, всхлипывая и бормоча что-то невнятное. Кайлена можно было понять: если ребенок вот так рухнет на пол при королеве, то министр недолго просидит в своем кресле. Его отправят в отставку при первом же удобном случае — езжай в деревню, лечи ребенка. Особенно если он успел намозолить глаза, но формально до сих пор придраться было не к чему.

Мы встали. Я показала на пустой и сухой бассейн и сказала:

— Видишь? Нет воды. Ничего нет.

Джолион издал длинный прерывистый вздох. Я взяла его за руку, и он не вырывался. Мы медленно подошли к бассейну, и я сказала:

— Садись вот сюда. Воды нет, бояться нечего.

Мальчик послушно опустился на край бассейна, свесил вниз тонкие исцарапанные ноги. Я спустилась вниз и встала перед Джолионом.

— Дай ручку, мой хороший.

Джолион по-прежнему смотрел куда-то сквозь меня, но все же протянул руку — значит, он слышал меня и понимал, чего я от него хочу. Я взяла руку мальчика и принялась массировать пальцы, напевая с ходу придуманную песню:

— Пальчик, пальчик, моя радость,

Ты какой, ты какой?

Пальчик, пальчик, моя радость,

Ты большой, ты большой.

Сначала рука Джолиона казалась твердой, словно вырезанной из дерева, настолько мальчик был напряжен. Я пела, массируя каждый сустав, и потихоньку в руку приходила мягкость. Мадс стоял в стороне, смотрел так, словно боялся спугнуть нас. Закончив массаж, я протянула Джолиону руки и сказала:

— Прыгай!

Он снова услышал меня и прыгнул: я поймала его, и вместе мы неторопливо пошли по дну бассейна. Джолион напряженно смотрел вперед и сжимал мою руку так, словно боялся потеряться. Я бросила взгляд в сторону слуги у пульта: тот кивнул.

Вода стала медленно заполнять бассейн.

Рука Джолиона сжалась на моей так сильно, что я почти услышала, как хрупнули кости. Мадс смотрел неотрывно, стоял так, будто готовился прыгнуть в бассейн и подхватить мальчика. Мы медленно шлепали по воде: Джолион шел упрямо и неохотно, но все же шел.

Интересно, плавал ли он с матерью? Возил ли Кайлен их, допустим, на юг? Я представила, как Джолион бежит по краю моря к отцу, призывно раскинувшему руки, и в носу защипало.