Перстень старой колдуньи - [27]

И, медленно повернувшись, Ева направилась к выходу. Прочь из этого дома! А кот, потянувшись, поднялся и двинулся следом за ней. Он ни на шаг не отпускал свою жертву!

Никита попытался подняться и не смог — так закоченели ноги, а все тело ломило от холода и долгой неподвижности. Он решил выждать какое-то время, когда Ева выйдет на улицу и отойдет на некоторое расстояние от подъезда. А потом ему придется как-то справиться со своим измученным телом и спрыгнуть с козырька вниз…

Глава 11 ЖУТКИЙ ГОЛОС

Кит попытался расстегнуть молнию и снять сапог, чтобы пальцами растереть окоченевшие ступни, но не успел — он услышал чей-то жуткий голос… глухой, надтреснутый. Точно из подземелья! И голос этот был так страшен, что Никита с трудом подавил в себе желание немедленно спрыгнуть со своего насеста и пуститься бегом наутек. Он только невольно дернулся и сразу примерз щекой к стеклу. Очки тут же слетели и валялись где-то тут, рядом, но он не мог их нащупать. Теперь парень почти ничего не видел.

Там, в комнате кто-то был. Кто-то, кроме старухи. И теперь существо это заговорило — именно существо, потому что жуткий голос не принадлежал человеку.

— Ты опять упустила ее!

Гром среди ясного неба не столь бы сразил человека как этот звук точно металл загремел — металл, заключенный в гулкий замкнутый короб.

— Ты здесь? Но я не звала тебя… — голос старухи дрогнул. Теперь он не гудел гулко и властно — в нем был слышен испуг.

— А ты думала — я всегда и во всем буду подчиняться тебе? О, глупая человечья природа! Ты ведь знаешь, что демоны, как и духи, стремятся завладеть веществом материального мира, а ради этого мы до поры до времени можем давать вам, людям, иллюзию власти над собой. Но это только иллюзия! И ты сейчас узнаешь каково это — самой оказаться во власти демона! Ты развоплотишься сейчас, и это будет не смерть — нет! — ты минуешь этот порог, который сторожат ангелы. Они о тебе даже не вспомнят — ведь с тех пор, как ты предалась магии, ты сама отреклась от них! Ты предала свою душу моему властелину! И сейчас я войду в твое тело и стану тобой. Меня вполне устраивает твоя оболочка — и я ещё погуляю тут, на земле. О, как я здесь поцарствую. Всласть!!!

— Но Бефор…

— Не смей больше произносить мое имя. Отныне я налагаю на это запрет для тебя! — страшный голос, казалось, способен был сжечь пространство такой страшный гнев чудился в нем.

— Хорошо, я не буду… — кивала старуха. Теперь её прежде властный говор напоминал сбивчивый детский лепет. — Только молю тебя — дай мне умереть! Я хорошо поработала для твоего властелина, мне пора — уж вышел мой срок на земле. Я хочу, чтоб исполнился наш договор. Чтоб в награду за труды — за все погубленные и преданные в вашу власть души — я навсегда обрела вечную молодость в царстве Князя мира сего…

Старуха внезапно стала таять на глазах, точно лужица снега под окном. Она стонала и корчилась… Потом вновь стала прежней, но пала замертво, и над телом её замаячила призрачная бесплотная тень.

И вдруг лежавшее без движения тело поднялось и захохотало тем самым гулким нечеловеческим голосом! А тень витала вокруг, точно облачко, и билась о восставшее тело, как бабочка о стекло…

Это длилось недолго… Но Никита на своем навесе за окном на какое-то время лишился чувств, а потому, очнувшись, не знал, сколько же минуло на самом деле…

— Что, испугалась? — вопросило чудовище.

— О… пощади… — слабо прошептала старуха.

Она теперь снова стала собой и без сил полулежала в кресле. Внезапно с резким стуком сама собою поднялась крышка рояля и по пожелтевшим костяным клавишам зашуршали, забегали тараканы. Они кишмя кишели внутри. Старуха вскинула руки, без слов моля прекратить эти тараканьи бега… Ее просьба была исполнена. Крышка с резким хлопком сама собою обрушилась вниз.

— Мне нужна она — эта девочка. А ты медлишь… Тебе дана огромная власть, а ты не можешь подчинить себе душу ребенка! Так вот, ты должна все исполнить до Рождества — пока у нас есть ещё время. Потом будет поздно, и ты это знаешь. Ты, которой я открыл тайны природы и продлил твои жалкие годы до двухсот сорока лет… Ты не исполнила уговор и будешь наказана.

— Но у нас есть ещё время — она придет завтра. И завтра я все исполню — я совершу обряд, и сила моя перейдет к ней. Она станет колдуньей, ей откроются тайны ведовства и у твоего господина снова будет верная и преданная служанка… как и все в нашем роду. А ты станешь помогать ей…

— Ты знаешь, что не все — её мать её не захотела стать звеном в единой цепи. В той цепи, которая ковалась столетьями! И все это делал я! О, я послужил моему господину — он был мною доволен вплоть до этих последних дней… И я не прощу тебе, жалкая ведьма, если из-за тебя навлеку на себя его гнев. Ведь ты и так провинилась — это ты допустила, что её мать первой в вашем роду разорвала великую цепь — цепь прислужников тьмы! А теперь и дочь её нас сторонится. Она чужая нам — душа её тянется к свету.

— Но я столько сделала, так хорошо поработала с ней — ты это знаешь! Как знаешь и то, что это я погубила Наталью — я дала ей зелье вместо лекарства, от которого она не оправилась. И это я заколдовала её кольцо то, которое она подарила Еве. Я устроила так, чтобы та никогда его не снимала и всегда была нам послушной… Ведь она, глупенькая, думает, что это материно кольцо! А оно мое! Оно стало моим, когда с помощью духов и твоей особенной пентаграммы я заключила в него стихийного духа огня саламандру…