На Эйрена в упор смотрели холодные синие глаза, похожие на льдинки. В первые мгновения парень совершенно искренне не узнал Юкимуру. Да и разве можно было поверить в то, что этот ребёнок действительно пытается едва ли не раздеть его. К тому же в голове не укладывался не столько сам факт поцелуя, сколько то, что Юки сознательно причинял своему брату по несчастью боль.
Увидев, что Эйрен открыл глаза, парнишка отстранился. Нет, он не испугался: движение было нарочито медленным и словно немного заторможенным. Кончики прохладных пальцев скользнули по болезненно ноющей губе, и Эйрен увидел на пальцах мальчишки кровь. Действительно прикусил, притом очень сильно…
Дальнейшая реакция Юкимуры казалась такой же ненормальной, как и всё происходившее ранее. Задумчиво посмотрев на покрасневшие от крови кончики пальцев, парнишка не изъявил ни малейшего желания извиниться или хоть слово сказать в своё оправдание. Прижав палец к своим губам, он провёл им вниз, вычерчивая под нижней губой красную линию. Мальчишка посмотрел по сторонам, чуть подумал, после чего облизнулся, слизывая с губ чужую кровь и блаженно улыбаясь.
— Ты совсем одурел? — тихо спросил Эйрен, чувствуя, как по спине ползут мурашки. — Юкимура, что с тобой?
Парнишка не ответил. Его реакция была такой, словно говорили не с ним, а с кем-то ещё, ему не только не близким, но даже и не интересным. Чужой, холодный взгляд. На мгновение Эйру показалось, что эти синие глаза вовсе не могут принадлежать Юкимуре. Быть может, это сон? Нет. Во сне не может пахнуть множеством немытых тел, не может так отчётливо слышаться чужое похрапывание… Во сне не может быть больно.
— Как тебя зовут?
Эйрен широко распахнул глаза, глядя на Юкимуру. Нет, это он, никаких сомнений, но почему он себя так ведёт? Что произошло? Ведь он прекрасно знает, с кем говорит, понимает, кого целовал…
— Хватить уже прикидываться, — постарался придать голосу строгость Эйрен. — Не смешные у тебя шуточки, Юки.
— Юки?.. — с неподдельным интересом переспросил парнишка. Эйрен принялся внимательно осматривать мальчишку. Нет, никаких сомнений: окровавленная одежда, плохо расчёсанные русые волосы, синие глаза, пусть и с совершенно другим выражением… Кто же это мог бы быть ещё? Будь у Юкимуры близнец, он бы рассказал об этом. Но единственного брата Юкимуры давным-давно казнили, да и он должен быть, по самым скромным подсчётам, лет на десять-двенадцать старше своего братишки…
Тем временем мальчишка продолжал делать странные вещи. Оглядевшись, он заговорщицки подмигнул Эйру:
— Выйдем в коридор? Здесь спят. Будет плохо, если кто-то проснётся.
Не желая с этим спорить, Эйрен побрёл вслед за парнишкой к выходу, осторожно перешагивая через лежащих вповалку спящих людей. Мальчишка, кажется, чувствовал себя просто прекрасно, несмотря на то, что за окном только-только начинало светать: ни следа от прежней усталости Юкимуры. Да что с ним такое-то?! Разве бывает так, чтобы один человек в одночасье превращался в совершенно другого?
… А в одночасье ли?
Вспомнив о той безумной улыбке, о лишенных разума глазах, Эйрен неожиданно поверил: да, Юкимура мог измениться. Но разве нормально, что он ведёт себя вот так?
— Всё нормально, — шепнул мальчишка, когда они оказались в коридоре. — Делай всё, что хочешь. Я разрешаю.
Эйрен посмотрел нахально улыбающемуся пареньку в глаза. И это — Юкимура? С трудом верится. Днём он вёл себя, как ребёнок, а теперь даже не хочет отзываться на своё имя, да и делает вид, что не помнит Эйрена.
— Послушай, Юки, — стараясь говорить как можно чётче, произнёс юноша. — Хватит, чёрт тебя дери, ломать комедию. Ты прекрасно знаешь моё имя.
— Откуда бы? — вроде бы искренне удивился нахальный мальчишка. — Мы только что впервые встретились. И перестань, будь добр, звать меня этим именем. Оно чужое, не моё.
— Хорошо. И как тебя зовут?
— Тварь, — невозмутимо откликнулся парнишка, раскачиваясь из стороны в сторону. Эйрен почувствовал прилив раздражения. Этому мальчишке что, так нравится пугать «новенького», заставлять его чувствовать себя как можно хуже? Что это за идиотская игра на нервах?!
— Хорошо… Тварь. Что тебе надо?
— Мне? — парнишка слегка пожал худыми плечами и оскалился в совершенно не свойственной Юки ухмылке. — Мне — ничего.
— Все чего-то хотят, — не согласился Эйрен. — Чего хочешь ты?
— Зависит от того, что нужно тебе, — спокойно отозвался мальчишка. — Хочешь меня — бери. Я твой. Я разрешаю.
Эйрен снова передёрнулся. Он не мог понять: то ли Юки настолько талантливый актёр, то ли действительно происходит что-то ненормальное. Притворяться без единой фальшивой ноты крайне сложно, а ведь Юки в любом случае притворялся: либо днём, когда строил из себя невинного ребёнка, либо сейчас. Но обе роли он играл безупречно, и от этого становилось действительно жутко.
— Я ничего не хочу.
— Так не бывает, — ехидно повторил мальчишка, вызвав у Эйрена желание врезать ему по зубам. — Все чего-то хотят, разве нет?
Чтоб его, этого дрянного мальчишку! Как он может вести себя вот так омерзительно?! Эйрен не был склонен к истерикам, но понимал: если Юкимура не прекратит притворяться и сию же секунду не станет прежним, то у мальчишки есть риск действительно получить удар кулаком в челюсть. Тварь… очень точное наименование. Юкимуру, такого, каким он был днём, хотелось обнять и защитить. А эту Тварь — просто-напросто раздавить, как мерзкое и назойливое насекомое. Эйрен понимал: вот он хватает Тварь за шею и принимается душить, сжимая на горле тиски пальцев. Душить, чувствуя странное упоение своей властью. Разжать руки — оставить человеку жизнь. Сжимать их дальше, так, чтобы хрустнула и переломилась шея — убить его… Убить?!
