Переводчица из «Интуриста» - [5]

Эти хорошие люди ходят между тем мимо меня по коридору, говорят о чем-то, здороваются со мной, а я даже не различаю их. Мне все кажется, что это два человека ходят взад и вперед. Единственный, кого я узнаю, это — Орава, с ее валкой походкой. И когда я вижу, как она идет и улыбается мне уже издали, улыбается глазами, лбом, носом — всем своим смешным круглым лицом, — я думаю, что, может быть, я и успею за пять московских дней узнать своих туристов, хоть их и тридцать. Может быть, я даже подружусь с ними…

6

Мне трудно поначалу. Я с трудом отыскиваю слова для перевода, но Аарне все время со мною рядом, и все остальные туристы — их тридцать человек — сидят передо мною, разместившись на мягких сиденьях автобуса. Все они смотрят на меня доверчиво и добродушно. Если я забываю слово, они подсказывают, на разные голоса повторяя его. Теперь я уже начинаю различать в туристской толпе лица. Я уже знаю пожилого человека с усталым лицом. Его фамилия Микколайнен. Он приехал сюда со своим полуслепым сыном и хочет заказать в Москве для сына особые цилиндрические очки и показать его врачу. Асикайнен оказался толстым человеком с красным, налитым кровью лицом. Он всегда садится на первое сиденье и внимательно смотрит в окно. Он старый и, наверное, больной, но, когда я предложила ему однажды не ездить на экскурсию, он всполошился, замахал руками и ни за что не захотел остаться в гостинице. «Что вы, я ехал сюда не для того, чтобы сидеть дома». Он повторял это и в ресторане, где мы завтракали, и спускаясь по лестнице, и с трудом усаживаясь в автобус.

И вот он всюду с нами: на экскурсии по городу, в Третьяковской галерее, в метро. Я вижу, как он старательно семенит позади всей группы в Оружейной палате Кремля, и нарочно замедляю шаг, чтобы ему было полегче идти. Но ему не легче. Он так же тяжело дышит и вытирает лоб широким носовым платком.

А когда мы сидим в автобусе и все оживленно обсуждают кремлевские богатства, Асикайнен молчит, пристально глядя в окно. То ли он увидел что-то, то ли задумался. Я смотрю на улицу. Нет, ничего особенного: дома, дома… Наверное, Асикайнен думает.

Подъезжаем к гостинице. Туристы выходят из автобуса, а я задерживаюсь с шофером. Когда я выхожу, все уже в гостинице. Только у двери маячат две фигуры. В маленькой толстой я сразу узнаю Орава, а в длинной и худой — ее сестру. Орава взволнована. Она стискивает полные руки в кулачки и смотрит на меня виновато-просительно:

— Нэйти… простите, Асья! Видите ли, у меня к вам такое дело… Я нездорова. Я хотела бы показаться врачу. Я и моя сестра.

Орава решительно взмахивает подбородком в сторону своей сестры, а та смущенно улыбается: да, ей тоже надо к врачу.

По раскрасневшемуся лицу Орава я вижу, что она действительно нездорова.

— У вас температура? Простудились?

— Нет, я не простудилась. И температуры нет.

— Мне кажется, у вас жар.

Орава снимает перчатку и обмахивает лицо рукой.

— Это?.. Нет, это не жар. Это от впечатлений. Но к врачу мне действительно нужно. И сестре тоже.

Сестра кивает и улыбается.

— Ну конечно, мы покажем вас врачу. Можете не беспокоиться. В самое ближайшее время.

Орава сияет.

— Спасибо. Мы вам так признательны.

Когда все отправляются на обед, я захожу в бюро обслуживания. Мне надо договориться с ближайшей поликлиникой о приеме сестер Орава. Пока я сижу в кресле в ожидании телефонного звонка, ко мне подходит одна из моих туристок, тоненькая, высохшая, деликатная старушка. Она доброжелательно кивает мне коконом белоснежных волос.

— Я не оторву нашего гида от дел?

— Нет, нет, пожалуйста.

— Я хотела попросить нашего любезного гида относительно врача. Я хотела бы показаться доктору.

— Вы нездоровы?

— Нет, нет, не беспокойтесь. Сейчас я чувствую себя хорошо, но я немного прихворнула перед отъездом в Советский Союз и хотела бы проконсультироваться с врачом.

Я обещаю старушке консультацию врача, и она уходит довольная, кивнув мне коконом.

…После обеда, когда я заказываю меню на другой день, ко мне приближается и в отдалении ждет окончания моего разговора с метрдотелем высокий сухопарый мужчина, фамилии которого я не знаю. Он начинает прямо, без обиняков, и просит уже не просто за себя, а за целую группу мужчин: им нужен врач. Они все нездоровы, «так или иначе нездоровы», — говорит он, и я не понимаю, что это значит, но, не расспрашивая, обещаю свести их к врачу.

Потом я иду к Аарне. Я растерянна, и, вероятно, это видно по моему лицу, потому что, взглянув на меня, Аарне спрашивает:

— Что-нибудь случилось, Асья?

— Нет, ничего не случилось. Но группа… Какая группа мне досталась! Все больны!..

— Кто болен? У нас в группе никто не болен, кроме Асикайнена. — Аарне пожимает плечами, достает из внутреннего кармана список группы, поднимает указательный палец вверх — Минутошку! — Он изучает список, потом смотрит на меня — Нет, у нас все здоровы!

— Как же здоровы, когда ко мне целый день подходят люди и просят показать их врачу!

— Врачу?..

Аарне смеется.

— Ошшень харашо!

— Что хорошо?

— Хорошо, что они идут к врачу. Это здоровое любопытство. Я рассказал им по дороге из Кремля, что в Советском Союзе бесплатная медицинская помощь. Для них врач — это целое событие. Узнав же, что здесь доктора лечат бесплатно, они решили проверить, так ли это.