Пересекая Африку - [150]

По пути мы прошли Кукеви[245] — большую реку, впадающую в океан у Нову-Донду, а также один из ее притоков — Кулели, помимо многочисленных ручейков и ручьев. Через обе эти реки мы переправились по мостам, построенным на сваях, вбитых в дно потока; на других столбах, привязанных поверху, уложены более мелкие шесты и ветки, образующие пешеходную дорожку. Когда их впервые укладывали, то крепили к поперечинам завязками, но завязки сгнили, и вследствие этого мосты предоставляли ногам весьма ненадежную опору. Мост через Кукеви имеет больше 100 футов длины и 12 футов ширины, являясь наиболее заслуживающим одобрения образчиком постройки необразованных туземцев.

Угроза дурной погоды оправдалась ночью, и наутро новые люди заявили, что не в состоянии нести свои грузы. Один был слишком болен, чтобы идти, и с большим трудом удалось мне найти для него носильщиков. Значительная доля этой болезни вызвана была, несомненно, нуждой в укрытии, и я решил остаться в хвосте каравана, дабы помешать людям отставать и задерживаться в пути, вместо того чтобы торопиться к лагерю. И тягостное же у меня было время на этом переходе, длившемся девять с половиной часов, потому что больше четырех часов было потрачено впустую, чтобы погонять людей!

Мы проходили через разрыв в гряде лесистых гор с деревнями, громоздящимися на их вершинах или угнездившимися среди деревьев на крутейших склонах — так, чтобы их легко было оборонять; в долинах же находились большие плантации каосавы и маиса. Туземцы, видимо, очень трудолюбивы и вкладывают в свою работу больше энергии, нежели мне случалось видеть долгое время. Мужчины и женщины деловито готовили поля для нового урожая, а другие попарно бодрой рысью таскали в деревни огромные корзины с кассавой, подвешенные к шестам. Среди них оказался мужчина, говорящий по-португальски. Он подошел осведомиться, кто мы такие, и дал людям несколько корней сладкой кассавы.

Теперь прямо перед нами виднелись другие холмы всех вообразимых видов и форм, справа же от нашей дороги резко обрывалась часть той гряды, что мы прошли. Ее вид напомнил мне северную сторону Гибралтарской скалы; на вершине — находится деревня начальника округа, в которую никогда не допускался ни один чужой.

У подножия этого холма, называемого Хумби, несшие больного стали и заявили, что они совершенно не в состоянии нести его дальше, хотя для этой работы я отрядил семерых, с тем чтобы они могли все время сменять друг друга. К счастью, лагерь был рядом, так что я позволил носильщикам и их ноше оставаться здесь и, поспешив вперед, послал им на помощь других, более свежих людей.

Несмотря на все мои старания подогнать хвост каравана, пропал человек по имени Маджуто. Выяснилось, что он предложил еще одному оставить дорогу и спрятаться в джунглях, чтобы отдохнуть и выспаться, заметив при этом, что ежели я их увижу лежащими на дороге, то заставлю идти вперед. Второй парень отказался, но отпустил Маджуто, никому об этом не рассказав, пока не добрались до лагеря.

Когда я услышал об отсутствии Маджуто, начинало темнеть и пошел сильный дождь, что делало бесполезными мысли о посылке людей на розыски. Но я решил устроить дневку и выслать поисковую партию, если Маджуто не появится до утра.

Из всех грустных ночей, какие я правел, эта была наихудшая. Шел такой сильный дождь, что почва превратилась в полужидкую грязь, а моя палатка, казалось, даже и не пробовала задерживать влагу. К тому же я сильно беспокоился о несчастном Маджуто, ибо, зная, что он болен, я очень боялся, что такая ночь — без пищи, огня и крова — его погубит.

Как только забрезжил день, я уговорил некоторых баилунда и самых свежих своих людей выйти на поиски бедного малого, в то время как прочие пошли добывать еду. Опыт этой ночи заставил меня принять решение о том, что, если возможно, всем нам перед сном нужно обеспечить себе больший комфорт; соответственно я построил себе хижину и проследил, чтобы люди укрылись надлежащим образом. Появление солнца также дало нам возможность просушить немногие наши пожитки, и скоро мы смогли придать лагерю сколько-нибудь жилой вид.

В течение дня пролетело несколько стай саранчи; отдельные были настолько густы, что закрывали солнце; мои люди радостно ухватились за возможность оберечь какое-то количество ее для еды.

Обе партии, высланные утром, вернулись во второй половине дня. Фуражиры добыли немного продовольствия, включая курицу, за которую отдали два ярда сук на из четырех, что у меня были. Но те, кто разыскивал Маджуто, (пришли, не увидев его следов и не услышан о нем ничего, хоть они и дошли назад до места, где он покинул дорогу, и расспрашивали каждого (местного жителя, которого встречали.

Было 4 часа, и снова пошел сильный дождь; в этот день никакие дальнейшие поиски не были возможны. Но я принял решение, что, если за это время о Маджуто ничего не будет слышно, я сам с теми людьми, что отдыхали в лагере, предприму тщательный поиск. Если же он окажется безуспешен, я намеревался договориться с вождем соседней деревни, чтобы Маджуто, если он найдется, отправили на побережье. Дальнейшая задержка движения угрожала закончиться катастрофой, ибо с каждым днем люди слабели и я боялся потерять многих, если буду мешкать в пути.