Переписка Стефана Цвейга с издательством «Время» 1925-1934 - [39]
Wir teilten dem Vertreter des Vereines mit, dass wir in Betreff der vorliegenden Frage zwar unterrichtet wären, aber nicht das Recht hätten, ohne Ihre persönliche Erlaubnis ihm die gewünschte Auskunft zu geben. Unserer Meinung nach kann nur der Künstler selbst oder die von ihm bevollmächtigte Person das Pseudonym desselben der Öffentlichkeit preisgeben.
Wir gaben dem Vertreter des Vereines das Versprechen, mit Ihnen die Angelegenheit zu besprechen und ihm die von Ihnen bewilligte Antwort zu geben zu lassen. Wir erlauben uns daher die höfliche Bitte, Ihre Bestimmungen hierfür zu treffen. Um uns deutlicher auszudrücken, resümieren wir die den Moskauer Verein interessierenden Fragen folgendermaßen:
1) Wünschen Sie offiziell als Verfasser (oder Mitverfasser) des Stückes «Quiproquo» zu gelten?
2) Wünschen Sie die Hälfte des dem Übersetzer zukommenden Honorars für die Aufführung des Stückes zu erhalten?
Wir würden es uns wohl sonst nicht erlauben, geehrter Herr Doktor, zu raten, aber durchdringen von dem Gefühl aufrichtiger Freundschaft und tiefster Verehrung für den großen literarischen Namen, den Sie durch Ihre Werke errungen haben, entschließen wir uns, Ihnen offen unsere Meinung auszusprechen: ohne Zweifel würde Ihnen eine affirmative Antwort auf die oben erwähnten Fragen einigen materiellen Nutzen bringen, uns scheint es aber, dass eine solche Antwort in Zukunft eine ungünstige Wirkung auf das Publikum hinsichtlich der Aufführung Ihrer anderen in Aussicht stehenden Stücke, besonders aber des «Volpone» ausüben könnte und dass eine negative Antwort Ihre so zahlreichen Leser und Verehrer angenehmer berühren würde. Wir bitten Sie, geehrter Herr Doktor, diesen unfreiwilligen Eingriff in dieser Angelegenheit, die ja nicht in direkter Bezienung zu unserem Verlag steht, freundlichst aufnehmen zu wollen und seien Sie unserer weiteren steten Verehrung und aufrichtigsten Ergebenheit versichert.
P. S. Anbei senden wir Ihnen die in der Abendzeitung vom Januar erschienene Notiz.
Ленинград, 12 января 1929
Д-ру Стефану Цвейгу
Зальцбург, Капуцинерберг 5
Многоуважаемый г-н доктор
Вы помните, еще в ноябре мы писали Вам, что в одном из Ленинградских театров ставится Ваша пьеса «Кви-про-кво» [549]. В ответ на наше сообщение Вы в письме от 1 декабря выражали удивление по поводу того, что «Вольпоне» [550] у нас не идет, а вместо нее дают (цитируем Ваши слова) «маленькую ничтожную комедию, которая написана мною анонимно совместно с одним приятелем в шесть дней, и которой я не придаю никакого веса» [551].
Публикой и прессой «Кви-про-кво» встречено было холодно, а вчера в Ленинградской «Красной Газете» появилась заметка, где говорится о том, что это не Ваша пьеса и что театр недобросовестно спекулирует вашим именем [552]. Вчера же в наше издательство обратился представитель Московского общества драматических писателей и композиторов [553] с просьбой сообщить, не известно ли нам что-нибудь по вопросу об отношении Вашем к этой пьесе. Вместе с тем он поставил нас в известность, что переводчики [554] пьесы выразили желание отчислять в Вашу пользу 50% своего гонорара, если Ваше авторство подтвердится, и если Вы согласитесь вступить в число членов названного общества.
Мы сообщили, что сведения по интересующему их вопросу у нас имеются, но что мы не считаем себя вправе оглашать эти сведения. Мы исходим из того соображения, что если автором принят псевдоним он только сам и может его раскрыть.
Мы обещали Московскому Обществу Драм<атических> писателей списаться с Вами, и оно ждет от нас авторизованного Вами ответа. Не откажите дать нам соответствующие указания. Для ясности повторяем, что вопросы, интересующие Московское Общество, сводятся к следующему:
1) угодно ли Вам открыто признать себя автором (или соавтором) пьесы «Кви-про-кво».
2) угодно ли Вам получать половину гонорара, следуемого переводчикам этой пьесы за представление ее на сцене.
Мы никогда не позволили бы себе навязывать Вам свои советы, но из чувства дружеского расположения к Вам и глубокого уважения к Вашему большому литературному имени мы решаемся все же высказать наше откровенное мнение: нет сомнения, что положительный ответ на вышеозначенные два вопроса принесли бы Вам некоторые материальные выгоды, однако же нам кажется, что такой ответ мог бы вредно отозваться в будущем на отношении публики к другим Вашим пьесам, в частности и к «Вольпоне», и что Ваших многочисленных русских читателей и почитателей более удовлетворил бы отрицательный Ваш ответ.
Простите нас за невольное вмешательство в дело, не имеющее в сущности никакого отношения к нашему издательству, и примите уверения в нашем неизменном уважении и искренней преданности
[Перевод упомянутой заметки «Красой газеты» при этом препровождаем.] [555].
№ 57 [556]. Издательство «Время» Стефану Цвейгу
Машинопись, без подписи.
Leningrad, den 21. Januar 1929
Herrn Dr. Stefan Zweig,
Salzburg
Sehr geehrter Herr Doktor,
Wir wenden uns mit der höflichen Bitte an Sie die Liebenswürdigkeit haben zu wollen uns die in den Zeitungen erschienenen Rezensionen über «Volpone» freundlichst noch einmal zu schicken und zwar, wenn es Ihnen keine weiteren Umstände machen sollte, in zwei Exemplaren zukommen zu lassen, da jetzt die Aufführung desselben in Leningrad beinahe mit Bestimmtheit vorauszusetzen ist. Die im vorigen Jahre von Ihnen liebenswürdig gesandten befinden sich in einem der Moskauer Theater, dem wir sie vor der Hand nicht entziehen möchten.
Литературный шедевр Стефана Цвейга — роман «Нетерпение сердца» — превосходно экранизировался мэтром французского кино Эдуаром Молинаро.Однако даже очень удачной экранизации не удалось сравниться с силой и эмоциональностью истории о безнадежной, безумной любви парализованной юной красавицы Эдит фон Кекешфальва к молодому австрийскому офицеру Антону Гофмюллеру, способному сострадать ей, понимать ее, жалеть, но не ответить ей взаимностью…
Самобытный, сильный и искренний талант австрийского писателя Стефана Цвейга (1881–1942) давно завоевал признание и любовь читательской аудитории. Интерес к его лучшим произведениям с годами не ослабевает, а напротив, неуклонно растет, и это свидетельствует о том, что Цвейгу удалось внести свой, весьма значительный вклад в сложную и богатую художественными открытиями литературу XX века.
Книга известного австрийского писателя Стефана Цвейга (1881-1942) «Мария Стюарт» принадлежит к числу так называемых «романтизированных биографий» - жанру, пользовавшемуся большим распространением в тридцатые годы, когда создавалось это жизнеописание шотландской королевы, и не утратившему популярности в наши дни.Если ясное и очевидное само себя объясняет, то загадка будит творческую мысль. Вот почему исторические личности и события, окутанные дымкой загадочности, ждут все нового осмысления и поэтического истолкования. Классическим, коронным примером того неистощимого очарования загадки, какое исходит порой от исторической проблемы, должна по праву считаться жизненная трагедия Марии Стюарт (1542-1587).Пожалуй, ни об одной женщине в истории не создана такая богатая литература - драмы, романы, биографии, дискуссии.
В новелле «Письмо незнакомки» Цвейг рассказывает о чистой и прекрасной женщине, всю жизнь преданно и самоотверженно любившей черствого себялюбца, который так и не понял, что он прошёл, как слепой, мимо великого чувства.Stefan Zweig. Brief einer Unbekannten. 1922.Перевод с немецкого Даниила Горфинкеля.
Всемирно известный австрийский писатель Стефан Цвейг (1881–1942) является замечательным новеллистом. В своих новеллах он улавливал и запечатлевал некоторые важные особенности современной ему жизни, и прежде всего разобщенности людей, которые почти не знают душевной близости. С большим мастерством он показывает страдания, внутренние переживания и чувства своих героев, которые они прячут от окружающих, словно тайну. Но, изображая сумрачную, овеянную печалью картину современного ему мира, писатель не отвергает его, — он верит, что милосердие человека к человеку может восторжествовать и облагородить жизнь.
Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.
Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.
10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.