Переписка Стефана Цвейга с издательством «Время», продолжавшаяся на протяжении почти девяти лет и насчитывающая более сотни писем, привлекала внимание исследователей главным образом с точки зрения творческой биографии Цвейга, поскольку она в сочетании с другими письмами писателя тех же лет к его многочисленным европейским корреспондентам позволяет составить более или менее объемное представление о его восприятии России и потому является важным документом, иллюстрирующим историю русско-европейских культурных связей 1920-1930-х гг. Восемнадцать писем Цвейга из архива издательства «Время» уже давно введены в научный оборот К.М. Азадовским [1] и широко используются биографами Цвейга в качестве демонстрации его симпатий к советской России, за которыми через какое-то время последовало некоторое разочарование [2]. Большая часть писем Цвейга, однако, равно как и все письма издательства к нему остались не опубликованными, хотя они в своей совокупности, с учетом продолжительности переписки, представляют собой любопытный документ деловых отношений периода декларировавшегося идеологического, культурного и политического противостояния Советской России и «буржуазной» Европы.
Этой переписки могло бы и не быть, если бы у каждой из сторон не было в данном случае своих, прагматических интересов. Книги Цвейга попали в поле зрения издательства в конце 1924 г.: тогда было принято решение переиздать два сборника, выпущенных в 1923-1924 г. петроградским издательством «Атеней» [3], а затем подготовить и свой, включив в него переводы раннего сборника «Первые переживания» («Erstes Erlebnis») [4]. По некоторым сведениям инициатива продолжения публикации текстов Цвейга исходила от Полины Самойловны Бернштейн (1870-1949) [5], которая в последствии выполнит львиную долю переводов для собрания сочинений Цвейга и привлечет к работе над ним и своего сына, известного филолога Сергея Игнатьевича Бернштейна (1892-1970): по воспоминаниям внучки П.С. Бернштейн именно она, обратив внимание на входившего в моду автора, поспешила списаться с ним и предложила познакомить с его произведениями русских читателей, на что Цвейг, как пишет мемуаристка, откликнулся с большим энтузиазмом [6]. Факт переписки П.С. Бернштейн со Стефаном Цвейгом нуждается в подтверждении, однако, сам путь попадания той или иной книги в портфели издательств того времени обозначен верно: в основном предложения поступали от переводчиков, каждый из которых пользовался своими источниками добывания книг из-за границы. У каждого из них «была своя Ломоносова», как писал К. Чуковский в 1925 г., имея в виду жившую тогда в Германии и снабжавшую его иностранными книгами Р.Н. Ломоносову, которая в 1923 г. основала в Берлине переводческое и посредническое бюро с целью книгообмена и урегулирования правовых вопросов при переводе современной зарубежной литературы на русский язык [7]. Вполне понятно, что при таком способе ориентации в европейском книжном пространстве в редакции попадало множество случайных книг, и «Время» в этом смысле не было исключением: наряду с яркими новинками современной западной беллетристики в списках отрецензированных книг обнаруживается множество книг-однодневок никому неизвестных авторов. Для просеивания этого потока привлекались внутренние рецензенты. Чтением немецких книг в издательстве «Время» с момента его основания до самого начала 1930-х гг. занималось три человека: Н.Н. Шульговской (1880-1933), В.А. Зоргенфрей (1882-1938) и Р.Ф. Куллэ (1885-1938) — все люди опытные, имеющие отношение к западной литературе и переводу. Позднее, когда состав редакции начнет меняться, рецензировать Цвейга будет бывший сотрудник «Всемирной литературы», писатель и переводчик П.К. Губер (1886-1941), а самую последнюю рецензию (1933) напишет партийный деятель и публицист В.А. Быстрянский (1886-1940).
Книга Цвейга «Первые переживания», предложенная П.С. Бернштейн, была отдана на рецензию в ноябре 1924 г. Н.Н. Шульговскому, который отозвался о ней весьма благожелательно [8], и уже в 1925 г. издательство выпустило ее в свет, не видя никакой необходимости связываться по этому поводу с автором, поскольку действовавший тогда в Советской России закон об авторском праве освобождал издателя от каких бы то ни было обязательств по отношению к переводимому писателю. К этому моменту имя Цвейга в советской России было мало кому известно. Несколько публикаций [9] не меняли общей картины: о нем особо не писали, никто его не продвигал, да и материала для продвижения было не так уж и много — главные книги Цвейга были еще впереди. С идеологической точки зрения он интереса не представлял, коммерческий интерес еще только-только обозначился — сборник «Амок» позволял надеяться, что автор может оказаться успешным. Для издательства «Время» Цвейг был одним из многих: среди его «конкурентов», входивших в рабочий список издательства, были Томас Манн, Генрих Манн, Макс Брод, Герман Гессе, Артур Шницлер, Якоб Вассерман, Густав Мейеринк, Рене Шикле [10], с некоторыми из которых «русскому» Цвейгу на том этапе конкурировать было трудно. И если бы сам Цвейг не проявил инициативу, то его русская судьба могла бы сложиться совсем иначе.
