Перекресток версий. Роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» в литературно-политическом контексте 1960-х — 2010-х годов - [66]

20 декабря 1979 года — накануне заседания секретариата — уже завершалась подготовка к вторжению в Афганистан. И прогнозировались такие масштабы политического конфликта, что литературный скандал не менял ничего. Потому на последней «консультации» в ЦК партии разрешили Кузнецову действовать по собственному усмотрению.

Вторично он рисковать не стал. И был поддержан большинством коллег. Четыре дня спустя началось вторжение в Афганистан.

Советское правительство ссылалось на высказанные неоднократно просьбы афганского. Но это уже не имело значения. 4 января 1980 года президент США призвал все страны бойкотировать Московскую Олимпиаду. Эпоха «разрядки» закончилась.

«Метропольцы» после разгрома создали хотя бы видимость единства.

Утратившие писательский статус и его сохранившие остались вроде бы друзьями. Обошлось без публичного «выяснения отношений».

Каждый сделал выбор. «Игра», как сказал Трифонов.

Причины «метропольского» поражения все участники понимали. Так, Ерофеев иронизировал, рассуждая о причине второго изгнания из ССП: «Дело было буквально накануне оккупации Афганистана, и верхам уже не требовались либеральные игры в „разрядку“».

В беседе с Поповым и Кабаков иронизировал. По его словам, в Политбюро ЦК партии «сказали: „Все! Хватит детантов этих, разрядок. Будем афганцев воевать и гайки закручивать…“».

Кабаков хоть и в шутку, но точно описал логическую схему. Лишь отказавшись от «разрядки» и можно было «воевать афганцев», ну а если война, значит, даже иллюзия либерализация вредна, тогда пора опять «гайки закручивать». Тем паче — в такой откровенно идеологизированной организации, как СП.

«Метрополь» разгромили. Но разгром был, что называется, обоюдный. Скандал окончательно дискредитировал СП — за пределами СССР. Там сначала оценили весьма скептически «метропольскую» инициативу. Но вскоре отношение радикально изменилось. Речь уже шла о борьбе сил добра и зла.

Объяснение такой парадоксальной реакции Попов и предложил в беседе с Кабаковым. По версии «метропольца», сначала «при обсуждении в эмигрантской газете „Русская мысль“ звучала примерно та же аргументация, что и в конторе Феликса Феодосьевича, но только с другого боку. Для него альманах был антисоветским, а для „Русской мысли“ — советским, приземленным, бездуховным. Старых эмигрантов шокировали грубости, эротика… Все изменилось в одночасье, когда мы, благодаря глупому писательскому начальству, стали жертвами, понимаешь? Я невыгодные для себя вещи говорю, но это было так».

Да, так и было. Формально не исключенные из СП, но уже не состоявшие там Ерофеев и Попов считались именно «жертвами». А потому эмигранты за них заступались, американские писатели тоже. «Метрополь» воспринимался в качестве бунта против тоталитарной системы.

Поражения и победы

Бунтарями и, конечно, «жертвами» сочли также всех, кто выполнили обещание выйти из СП. Им стремились оказать помощь.

К примеру, Аксенов и без «Метрополя» получил бы приглашение от американского университета, но скандал ускорил это. И все препятствия — в СССР — оказались вполне преодолимыми. У функционеров ЦК партии уже не было оснований задерживать «метропольского» лидера. Наоборот, его отъезд стал решением многих проблем.

Обстоятельства подготовки Аксенова к отъезду Ерофеев характеризовал. Его статью «Великолепное предательство» опубликовал журнал «Сноб» в августе 2015 года[140].

Статья написана к девяностолетию умершего в 1991 году Трифонова. Место действия — его дача, где Ерофеев и Аксенов встретились с хозяином уже после «метропольского» разгрома.

Почти год минул. Согласно Ерофееву, при встрече «Аксенов объявил, что вчера вечером был дома у Феликса Кузнецова».

К нему Аксенов отправился вместе с женой, чтоб договориться об условиях отъезда за границу. Ерофеев же, по его словам, возмутился: «Кузнецов был не просто врагом, он строил свою карьеру на нашем уничтожении».

Да, так и было. С осени 1978 года Кузнецов «строил свою карьеру» на разгроме «Метрополя». Но по карьерным же соображениям он раньше не препятствовал составителям альманаха.

Не только не препятствовал. Еще и обеспечивал нейтралитет других литературных функционеров. По словам Трифонова — «игра».

Выиграли бы «метропольцы», так среди победителей оказался бы Кузнецов. А когда изменилась ситуация, пришлось ему искать компромиссы. Другим функционерам тоже, коль скоро были вовлечены в «игру».

Вот почему с окончательным решением в СП не спешили — год продолжались уговоры. Тем временем альманах был опубликован, составители от него отречься не пожелали, политическая ситуация ухудшалась, и скандала избежать не удалось.

Но Кузнецову удалось минимизировать последствия. Для себя и старался.

Обошлось, во-первых, без арестов, Во-вторых, Ерофеев и Попов были не вовсе исключены, а лишь «на неопределенное время». Значит, временно. С перспективой «восстановления». Ну а протестовавшие, начиная с Аксенова, вышли из СП добровольно. По своей инициативе. Кузнецов тут вроде бы ни при чем. Из Литфонда постольку исключали вышедших, поскольку так и полагалось.

Судя по статье Ерофеева, эти события не обсуждались на трифоновской даче. Аксенов рассказал, что поставил условия: за границу не только он уезжает, но и жена, ее замужняя дочь от прежнего брака, зять и внук.