Перекресток версий. Роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» в литературно-политическом контексте 1960-х — 2010-х годов - [103]

.

Неизвестно, где оказалась рукопись, полученная Липкиным от Кабанова. И примечательно, что исследователи не рассматривали этот вопрос.

Липкин умер в 2003 году. Вдова — Лиснянская — одиннадцать лет спустя. Она, по ее словам, не располагала сведениями о местонахождении гроссмановской рукописи, которую сохранил Липкин.

В комиссию по литературному наследию Гроссмана эта рукопись не поступала. Она не была передана Липкиным или его родственниками в РГАЛИ. И нет ее в архиве редакции журнала «Октябрь».

Допустимо, что Липкин, получив рукопись от Кабанова, вернул ее туда, где она хранилась прежде. Но об этом нет сведений.

Итак, нельзя проверить суждение Липкина про «черновик» и «беловик». Это важно, если учесть, что в библиографическом описании книги постулируется: «2-е издание, осуществленное по авторской рукописи»[182].

Подразумевается, что издание текстологически корректно. Однако так и не указано, кто же публикацию готовил. Зато сообщается, что правом тиражирования с 1989 года обладает издательство «Книжная палата».

Некоторое представление об уровне текстологической подготовки дают сведения, предоставленные непосредственно публикаторами — в самой книге. Потому рассмотрим их свидетельства. И конечно, сказанное в мемуарах Сарнова, утверждавшего, что он был очевидцем редакционного цикла.

Риторика и текстология

Второе советское книжное издание ныне признано наиболее репрезентативным. Этот текст и тиражируется с 1989 года. Его текстологическая корректность не оспаривалась.

Книгу предваряет статья Бочарова «По страдному пути». Изложена, прежде всего, история первой части гроссмановской дилогии — романа «За правое дело». Главным образом, речь идет о событиях 1949–1954 годов[183].

За предисловием Бочарова — статья «От издательства». Где, соответственно, описана история подготовки книги, источники текста и эдиционные принципы[184].

Ну а завершает книгу послесловие Лазарева. Он анализирует основные сюжетные линии романа в связи с биографией автора. Что и отражено заголовком — «Дух свободы»[185].

Представители издательства начали там, где автор предисловия закончил. Так, указано: «Советскому читателю уже немало известно о трагической судьбе романа Василия Гроссмана „Жизнь и судьба“, стоившего автору не только огромного напряжения творческих, духовных и нравственных сил, но и практически самой жизни. Думается, мало у кого из прочитавших статью А. Бочарова „По страдному пути“ (плод кропотливой и честной исследовательской работы) останутся сомнения в том, что „Жизнь и судьба“ — это творческий и человеческий подвиг Василия Гроссмана».

Далее вкратце изложена история обыска в квартире Гроссмана. После чего сообщается: «И все-таки сегодня издательство предлагает читателю уже второе — наконец, выверенное по авторской рукописи п о л н о е издание второй части дилогии Вас. Гроссмана, роман „Жизнь и судьба“».

Затем рассказано о прежних советских изданиях, а также лозаннском. Упомянут Губер, доставивший в редакцию «черновик». И акцентировано: «Беловик вручил сотрудникам издательства известный поэт и переводчик Семен Липкин, близкий друг Вас. Гроссмана».

Далее представители издательства упомянули почти всех, кто был причастен к публикации гроссмановского романа: Войновича, Сахарова, Боннэр, Ананьева и т. д.

Отметим, что в статье «От издательства» не раз повторено: хранившаяся семьей Лободы рукопись — «черновик», а «беловик» передал Липкин. Но это суждение не обосновано какими-либо аргументами. Читателю предложено верить публикаторам на слово. Такой вот способ доказывания.

Ну а далее, наконец, описание эдиционных принципов. Ему публикаторы уделили не более полутора страниц.

Сотрудники издательства, если верить Сарнову, приступили к решению задач текстологии, когда обе рукописи оказались в редакции «Книжной палаты». Мемуарист утверждал, что «вот тут-то, с этого момента, настоящая текстологическая работа только и началась».

Как известно, начинается она с формирования источниковой базы. С определения общего количества существующих или существовавших источников текста. В данном случае — рукописей.

Затем выясняется, все ли они доступны. Если нет, так нужно еще доказать, что для подготовки репрезентативного издания достаточно источников. В случае, когда нельзя доказать, это нужно оговорить. Что сделал, например, Эткинд.

Далее начинается этап анализа правки — в каждой рукописи. И сверки их, разумеется.

Прежде всего, определяется, сколько редакций, то есть значительно различающихся текстов. К примеру, на сюжетном уровне.

Далее выявляются уже варианты — незначительно различающиеся тексты, относящиеся к одной редакции. Тоже обязательный этап.

Мнения о значительности/незначительности различий обосновываются в каждом случае. Применительно к любому разночтению и совокупности их.

Однако сотрудники издательства, судя по статье, а также воспоминаниям Кабанова, сразу решили, что располагают «черновиком» и «беловиком» одной редакции. На уровне текстологии такой вывод возможен лишь при наличии веских аргументов. Их нет.

Предположим, была все же «настоящая текстологическая работа». Началась, когда в редакцию попали обе рукописи. Значит, на исходе 1988 года или в январе следующего. Не позже.