Пендервики весной - [78]

и Розалинда ушла. Бетти задыхалась, она погружалась в эту боль, чтобы утонуть в ней, а потом появился папа, и он прошёл, отбрасывая прочь всё, что ему мешало, и поднял её на руки, и уложил бережно на кровать. Ианта тоже была здесь, укрывала её одеялом и задавала спокойные вопросы, пыталась понять, но Бетти только лепетала, что она убила свою маму и пусть они спросят Скай, потому что только Скай сказала правду, нет, не ей, Джеффри, Скай сказала всю правду Джеффри, и если они её не любят, она понимает, она всё понимает, потому что как можно любить девочку, которая несёт смерть, которая сама – часть страшной сделки, ничтожная награда за мамину жизнь.

Вот теперь тайна вырвалась из коробки, и, сказанная, рассеялась, и потеряла свою власть. А Бетти была всё ещё жива, и не разодрана на кусочки, и не покинута всеми. Потому что вот её папа, он держит её и не отпускает, и говорит ей, как он её любит, как все они её любят. И вот – наконец – она уплывает в сон без кошмаров, в целительный покой, который ей так нужен.

Когда ближе к вечеру она проснулась снова, у неё в ногах, навалившись всей своей тяжестью, спал Азимов, а рядом в кресле сидел папа с романом Агаты Кристи – он всегда читал детективы, если ему нужно было расслабиться.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

Как она себя чувствует? Немного странно, будто чего-то не хватает. А-а, поняла. Нет скрученной боли в животе.

– Хорошо, – сказала она.

– Есть хочешь?

– Хочу.

– Это отличная новость. Жди тут. – Мистер Пендервик вышел из комнаты и крикнул с лестницы вниз: – Ианта, она проснулась и хочет есть!

Скоро появилась Ианта, в руках у неё был полный поднос еды: бутерброд с сыром и помидором, яблоко, стакан лимонада и шоколадно-мятное мороженое в вазочке.

– Тут, наверное, многовато, – сказала она. – Но я не знала, что именно ты захочешь.

– Спасибо. Хорошо, что многовато. – Бетти откусила бутерброд. – Вы ведь не собираетесь вдвоём смотреть, как я буду есть?

– Я бы посмотрел, – ответил её папа.

– Просто мы так рады, что ты проснулась.

– И не плачу, – добавила Бетти. – Простите меня.

– Тш-ш, ш-ш, – сказал папа. – Тебе не за что себя винить. Это меня впору лишать родительских прав. Но сначала поешь, потом будем разговаривать.

– Выдержишь ещё парочку посетителей? – спросила Ианта. – Бен с Лидией ждали, когда ты проснёшься, еле дождались.

Бен и Лидия, когда Ианта завела их в комнату, держались за руки и смотрели на старшую сестру торжественно и серьёзно. Лидия принесла с собой Зинго-Пупса, и от его нелепой полосатости Бетти вдруг почувствовала себя ужасно счастливой. Жить – и жить вот именно в этой семье – здорово всё-таки.

– А я помог избавиться от Оливера, – сказал Бен. – Круто, да?

– Я уже знаю, – ответила Бетти. – Ты молодчина.

– А мороженое ты прямо всё собираешься съесть?

Бетти передала ему свою ложку: можно.

– Бетти, у Лидии для тебя важная новость, – сказала Ианта. – Лидия, говори.

– Голди положила Фрэнка в коробку.

– Нет, Лидия, другая новость. Скажи вот то, что ты мне говорила только что, – про кровать для большой девочки.

Но Лидию не интересовала сейчас кровать для большой девочки, это было написано на её лице яснее ясного.

– Я хочу мороженое.

– Ой! – изумилась Бетти. – Она сказала…

– Ego[92], – прервал её папа. – Мы знаем. Мы стараемся не акцентировать внимание, чтобы это случайно не подвигло её вернуться к старому и потом до конца жизни говорить о себе в третьем лице.

– Но это ещё не всё, – вмешалась Ианта. – Несколько минут назад она сказала: «Я хочу спать в кровати для большой девочки».

– Я хочу мороженое, – повторила Лидия громче, потому что все окружающие явно упускали суть.

– Правда? Ты будешь сегодня спать в своей кровати для большой девочки? – спросила Бетти.

Но Лидия с Зинго-Пупсом уже направились к двери – искать мороженое в другом месте, – поэтому Ианта быстро поцеловала Бетти и поспешила за ними. Бен задержался: он хотел прояснить ещё один вопрос.

– У тебя точно нет сонной болезни? – прошептал он.

– Точно-преточно. – Бетти забрала у него ложку. – И вообще иди и возьми себе мороженое в холодильнике.

– Откуда у него эта идея про сонную болезнь? – спросил мистер Пендервик, когда Бен ушёл.

– От Рафаэля.

– Ах да… от Рафаэля. Как же я сам не догадался!

Съев всё, что смогла, Бетти отставила поднос.

– Вот и умница, – сказал ей папа. – А теперь я должен много чего тебе объяснить – и мне надо было сделать это давным-давно. Ты в состоянии сейчас слушать или хочешь ещё отдохнуть?

– Папа, ничего не надо объяснять. – Вряд ли она сейчас в состоянии, вряд ли выдержит подробный рассказ о том, как она убивала свою маму. Она только-только начинает приходить в себя. – Я всё понимаю.

– Да нет, – сказал он. – Ты не понимаешь. И Скай тоже не понимала.

– Скай?.. – Бетти притянула Фантика и Гибсона поближе к себе.

– Видишь ли, у нас наконец сложилась некоторая общая картина – помогли подсказки, которые мы услышали от тебя, пока ты была… расстроена, плюс кое-какие детективные методы. И нам показалось, что ты подслушала разговор, который происходил между Скай и Джеффри в день её рождения. Это так?

– Я не хотела. – Бетти почувствовала, как её глаза опять наполняются слезами. – Я виновата, я знаю, что подслушивать нельзя.