Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все - [26]
Они ехали по глухой сельской местности. И это после званого обеда в Лондоне. Сидя в одном из самых дорогих наемных лимузинов. Вероятно, так и было задумано. Так что погоня тут ни при чем. Ничего, скоро он узнает, куда они направляются. Если только его не собираются везти до самого побережья. Что, впрочем, вполне возможно, подумал он. Хэйзлмир[98], прочел он на придорожном указателе. А теперь — окраина Годалминга. Все очень пристойно, но никаких архитектурных изысков. Богатый пригородный район, где селятся люди с деньгами. Приветливые леса, красивые особняки. Они несколько раз повернули, и шофер сбросил скорость. Кажется, приехали. Ворота. Небольшой белый домик привратника. Дальше — по аллее, к которой с обеих сторон подступали безукоризненно ухоженные рододендроны[99]. Обогнув поворот, они подъехали к дому. «Маклерский псевдотюдор»[100],— прошептал себе под нос сэр Стаффорд Най. Его спутница повернулась к нему, не расслышав.
— Так, пустяки, — сказал Стаффорд Най. — Не обращайте внимания. Насколько я понимаю, мы наконец прибыли к месту назначения?
— И вы не в восторге от увиденного?
— Парк как будто в неплохом состоянии, — сказал сэр Стаффорд, следуя взглядом за светом фар, когда они выезжали из-за поворота. — Чтобы содержать подобные владения в хорошем состоянии, нужны большие деньги. А дом! Я думаю, должен быть вполне комфортабельным.
— Комфорт, но никакой красоты. Видите ли, хозяин дома ценит комфорт больше красоты.
— Вполне разумно, я бы сказал, — заметил сэр Стаффорд. — И все же он очень тонко чувствует красоту, по крайней мере, некоторые ее грани.
Они остановились у ярко освещенного подъезда. Сэр Стаффорд открыл дверцу, вышел и протянул руку своей спутнице. Шофер поднялся по ступенькам и позвонил. Когда они поднялись следом, он обернулся:
— На сегодня я вам еще нужен, миледи?
— Нет. На сегодня все. Утром вам позвонят.
— Доброго вам вечера. Доброго вечера, сэр.
За дверью послышались шаги, и она отворилась. Сэр Стаффорд ожидал появления дворецкого или кого-то из слуг-мужчин, но перед ними возникла высоченная горничная — настоящий гренадер. Седая, с поджатыми губами и, видимо, бесконечно признанная и знающая. Приобретение бесценное и в наше время почти недоступное. Воплощенная добродетель, но пальца ей в рот не клади.
— Боюсь, мы немного запоздали, — сказала Рената.
Глава 9
Дом под Годалмингом
Горничная двинулась наверх по широкой лестнице, они последовали за ней. «Да, — подумал Стаффорд Най, — дом весьма комфортабельный. Обои в стиле Якова Первого[101], дубовая лестница с чудовищными резными перилами, но удобными невысокими ступеньками. Картины подобраны неплохо, но сама живопись так себе… Дом богача. Человека со вкусом, но предпочитающего общепринятые стандарты. Толстый ворсистый ковер, по которому они шли, был красив — приятного сливового оттенка».
На втором этаже гренадерша свернула к первой же двери. Распахнув ее, она пропустила гостей вперед, но докладывать не стала. Графиня вошла первой, сэр Стаффорд — за ней. Он услышал, как дверь тихо затворилась за его спиной.
В комнате было четыре человека. За большим письменным столом, заваленным бумагами, среди которых было несколько развернутых карт и еще какие-то, судя по всему, необходимые для обсуждения документы, восседал крупный, дородный мужчина с желтым лицом. Это лицо сэр Стаффорд Най уже где-то видел, но никак не мог вспомнить его имя. А должен бы. Встреча их была, в сущности, случайной, но при очень серьезных обстоятельствах. Да, он должен знать его имя. Но почему же он никак не может его вспомнить?
Человек, сидевший за столом, с некоторым трудом поднялся на ноги и пожал руку приветствовавшей его графини Ренаты.
— Наконец-то, — сказал он. — Очень рад вашему приезду.
— Спасибо. Позвольте вас познакомить, хотя вы уже, я думаю, встречались. Сэр Стаффорд Най мистер Робинсон.
Ну конечно! В памяти сэра Стаффорда Ная что-то щелкнуло, словно шторка фотоаппарата. Одновременно всплыло и второе, связанное с этим имя — Пайкэвэй. Сказать, что он что-то знает о мистере Робинсоне, было бы явным преувеличением. Он знал о нем лишь то, что мистер Робинсон позволял о себе знать. Его фамилия, насколько было известно, действительно была Робинсон, хотя ему вполне подошла бы любая другая. Нет, на этот счет никто никогда не сомневался. Сэр Стаффорд хорошо помнил и его характерную внешность: высокий лоб, печальные темные глаза, большой яркий рот, и на удивление крупные белые зубы — возможно, искусственные, — о них так и хотелось сказать, как в сказке о Красной Шапочке: «А это чтобы тебя съесть, детка!»
Он знал и то, какие силы представлял мистер Робинсон. Они определялись одним-единственным словом. Капитал. Капитал с большой буквы. Интернациональный капитал, всемирный капитал, частный капитал внутри страны, банки, иностранные правительства. Индустриальные проекты. Он олицетворял собой деньги, но не те, о каких грезит средний обыватель. Его никто не считал просто богатым человеком. Нет, он безусловно очень богат, но дело вовсе не в этом. Он — один из тех, кто управляет капиталами, член великого клана банкиров. Личные его потребности были не так велики, хотя сэру Стаффорду в это не очень верилось. Образ жизни мистера Робинсона должен был отличаться известной степенью комфорта, быть может, даже роскоши. Но не более того. Итак, значит, за всеми этими тайнами стоит крупный капитал.
