Паровозик из Ромашкова и другие рассказы - [22]

напоминания о человеке и его бесконечной глупости. Тайфуны обрушились на прекрасные

города Европы, Азии, Америки, сметая на своем пути все, что было плохо закреплено. Вода

подтачивала фундаменты, а ограды в парках ржавели и клонились все ниже.

Именно эти дожди пережидали на заброшенной станции радиомаяков трое случайных путников.

В первые дни после катастрофы, пока живо было еще государство, пока оно продолжало

создавать видимость заботы о своих гражданах – все, кто остались на поверхности, пытались

добраться до лагерей беженцев, плотным кольцом охвативших Москву. В тот момент никто еще

не задумывался – как они будут выживать там, однако сразу было объявлено, что в лагеря

попадут не все, только коренные москвичи. Область пускай спасается как знает. Жители

маленького южного эксклвава Москвы даже и не знали, какой счастливый билет им выпал, потому просто спустились в подвалы.

В таком же неведении пребывали и работники Внуковской станции радиомаяков, которая

представлялась соседским подросткам неприступной цитаделью, и будоражила их умы с раннего

детства. За сплошным бетонным забором в зарослях молодых берез, ветки которых свешивались

на улицу, стояли высокие металлические треножники, на вершинах которых день и ночь

светились красные лампы, а вдалеке, сквозь деревья, можно было различить небольшую

двухэтажную постройку. Все знали, что это маяки, и территория принадлежит ближайшему

аэропорту, но и только.

На маленькой улочке со странным названием «Тупиковая» (над этим названием не потешался

только ленивый), где в мирное время звонко и лихо завывали собаки, теперь лишь уныло

скрипели ворота: через два месяца после катастрофы станцию бросили оба дежурных техника и

сторож. Ждать им все равно было уже нечего: никаких самолетов, никаких сигналов, никакого

эфира. Тишина. Цитадель пала.

***

Трое подростков на каникулах – закадычные друзья, хотя зимой они могут и не вспомнить друг о

друге. Паша, Иван и Олег каждое лето гуляли вместе допоздна, плавали в поросшем тиной

пруду, тайком пили пиво в беседке. В тот будний день родители были в городе, и они остались

одни. Навсегда одни. Поначалу страшно – как без мамы? А что с семьей? А в школу надо или

нет… Отсиживаться решили в подвале пашкиного дома: там его заботливая бабушка хранила

консервированные груши и картошку. Через два месяца они уже смотреть друг на друга не могли

– жить в замкнутом пространстве, видеть каждый день одни и те же лица, одинаковые шутки – от

былой дружбы не осталось и следа. Они и внешне были совсем разными, но раньше это так не

бросалось в глаза, а теперь… Долговязый белобрысый Паша все время наступал всем на ноги; вертлявый Олег, и без того не отличавшийся особым здоровьем, очень скоро простудился и

беспрерывно чихал и сморкался; а Иван день и ночь беспрерывно храпел и присвистывал во сне, мешая своим друзьям. Начались придирки, подколы, нарастало раздражение, может, дело дошло

бы и до драки, если б не дождь. Подвал начало подтапливать, и друзья решили попытать счастья

на станции радиомаяков – наверняка, он укреплен серьезнее.

Им повезло трижды – они без потерь добрались теперь уже до заброшенной станции, нашли там

оставленный техниками сухпай, который те не могли унести на себе, и генератор, который еще

можно было запустить. А еще – крепкие стены и глубокий подвал. Тогда, дождливой осенью 2013

года, они закрыли за собой ворота. Закрыли на долгие пятнадцать лет и не открывали на стук и

крики о помощи. Наверняка в поселке были еще люди, но это был их мирок, их убежище.

Делиться ребята не собирались.

Когда дожди закончились, молчаливая троица попробовала ненадолго вечерами выходить на

поверхность из подвала. Они давно уже не говорили, старались не замечать присутствия друг

друга и торопливо отводили взгляды, если сталкивались. Когда сухпай закончился – стали

собирать и сушить на зиму грибы, благо маяки стояли в молодом березовом лесу, и можно было

минут за пятнадцать насобирать на несколько дней.

Годы шли похожие один на другой, как голубоватая кафельная плитка, которой было облицовано

все здание. Три человека оказались совершенно чужими друг другу, но были обречены каждый

день видеться и монотонно повторять одни и те же действия. Только летом они по старой

привычке как-то оживлялись и ненадолго выходили на поверхность просто так, подышать.

С опаской шагая по скрипучей винтовой лестнице, все трое поднимались на крышу и смотрели

вдаль. Там, за лесом, серели высотки, а еще чуть дальше стоял забытый и никому не нужный

аэропорт Внуково. В старые времена они легко могли дойти пешком до него часа за два. Однако

теперь раздававшийся ночами вой напрочь лишал их желания выходить куда-либо за пределы

маяков. И все же, глядя на такой близкий аэропорт, они не могли не мечтать. Вдруг во Внуково

уцелели люди? Наверняка там было бомбоубежище? Наверняка там можно жить нормально, а не

питаться круглогодично одними лисичками и сыроежками?.. Все эти вопросы роились в головах, но поход во Внуково был такой же несбыточной мечтой, как эвакуация в Новую Зеландию, где, наверняка, никаких взрывов не было.

На станции Паша нашел целый шкаф, набитый специальной литературой. Половины терминов не