него располагался памятник. Мужчина с распростертыми руками, будто устремленными к небу, гордо возвышался над ними. Было заметно, что статуя когда-то, в прошлой жизни, была красива, но под воздействием времени бронза потемнела, постамент сильно просел, накренив статую чуть
в бок, дожди разъели контуры и превратили их в небрежные мазки.
– Как сложить песнь о подвигах тех отважных и храбрых героев, что жили до нас, если не
осталось ни героев, ни песен, ни того мира?.. – не поворачиваясь продолжал сталкер.
Тихон ни на шаг не отставая от проводника, жадно рассматривал все вокруг.
Раздвигая густой колючий кустарник, прижимаясь к шершавым стволам деревьев, они миновали
хищные заросли. По бокам дорогу окружала пюсовая стена обезображенных ракит. Легкий
ветерок трепал седые волосы мха на деревьях. В тусклом луче фонаря, рубившем чернильную
темноту перед собой, изредка возникали силуэты одиноких деревьев. Вязкий, как смола, мрак
пытался всячески избежать встречи со светом, и когда его луч касался темноты, та мгновенно
рассеивалась. Неба не было видно под свинцовой стеной хмурых туч. Где-то над верхушками
низеньких ракит показывался яйцеобразный купол какого-то храма.
На фоне нескончаемых джунглей вдруг показались слетевшие с петель ворота, покрытые
разноцветными пятнами лишайника. Обогнув широкую, двухметровую кирпичную стену, группа
зашагала около высокого бугра, на который старик не обратил особого внимания. Но сталкер
почему-то остановился и, указав рукой на холм, сказал:
– Засекреченное здание. Здесь-то мы и отсиживались, пока припасы были. Проход уже лет
десять как обрушился, выход замурован. Другим путем пойдем.
Он вновь отвернулся и, маневрируя между повалившимися деревьями, ступая по едва заметной
бетонной крошке, через минуту добрался до какой-то конструкции, походившей на
вентиляционную трубу. Впрочем, да. Это она и была. Сняв решетку, сталкер вынул из-за пазухи
«кошку», размотал ее и надежно зацепил за металлический край трубы. После чего скинул вниз
рюкзаки и, не поворачиваясь, сказал:
– Полезешь первый, дождешься нас внизу.
Тихон неуклюже залез внутрь вентиляционной шахты и, мертвенной хваткой вцепившись в трос, принялся осторожно спускаться вниз, упираясь ногами в стены трубы. Гулко приземлившись, он
подергал за веревку, призывая сталкеров лезть вниз. Оба довольно быстро спустились к нему.
Видно, не впервой приходилось тут лазить. Согнувшись в три погибели, Тихон лез по бесконечному лабиринту шахт. Казалось, лабиринт этот не имел конца. Свернув в
очередное ответвление, Тихон уже хотел остановиться, как его одернули сзади. Он полетел вниз, но посадка его оказалась не такой уж и твердой. Его поймали и аккуратно поставили на землю.
Грозная фигура сталкера скрылась в одной из многочисленных подсобок, заполнявших
практически все пространство узенького хода, где он очутился. В подвале было сыро. По стенам
переплетались в узлы многочисленные трещины. В нескольких местах зияли глубокие разломы, запечатанные до лучших времен гнилыми досками, картонной бумагой или же потускневшими от
времени рваными тряпками.
– Где мы? – проснулся в старике дар речи.
– В безопасности.
Тихон обернулся. До этого молчавший сталкер, что замыкал цепочку, оказался... девушкой! Кое-
как обкорнанные волосы, светло-белое лицо, испачканное копотью. Почему-то Тихон был
уверен, что она знала лучи совсем иного солнца. Солнца, греющего в несколько раз слабее, чем
ясное светило Алтая. Он было хотел что-то сказать, но слова сразу же таяли, только появившись
на языке. Старик не знал, что ему ответить, с чего начать. Девушка, заметившая волнение
Тихона, улыбнулась ему. Улыбнулась так ясно, что тот на время вернулся в прошлое, чтобы
найти там нечто похожее, светлое. Такой беззаботной и по-детски доброй улыбки он не видел
давно. Ровно столько, сколько не видел самих людей.
– Сейчас откроют, – пробурчал сталкер, так и не сняв свой противогаз.
Рядом что-то щелкнуло, фыркнуло, зашипело. Стена вдруг стала преображаться прямо на глазах.
То, что старик поначалу принял за часть комнатки, оказалось не чем иным, как вратами. Вратами
в Рай. Да, да... Именно туда. Гермоворота, натужно пыхтя и надрываясь, со скрипом
приоткрывались, излучая тусклый свет. Старик стоял, открыв рот, не смея пошевелиться.
Теперь Тихон мог быть спокоен. Он дошел.
– Добро пожаловать, – девушка взяла мозолистую руку старика и вновь улыбнулась ему. – Пора
открывать для себя новый мир...
СИГНАЛЬНЫЕ ФОНАРИ
Скольких проблем можно было бы избежать, если б люди научились договариваться...
От земли шел пар. Душный, травянистый – как всегда бывает перед жарой. Мокрый березняк
обсыхал на солнце после ливня, накрывшего его рано утром. С тех пор как человечество загнало
себя под землю, природа, наконец, смогла отдохнуть и встряхнуться. Никто уже не разгонял
дожди, не расстреливал тучи, не дымил в небо. Черные, серые, красные в полоску трубы
молчали. Некогда направленные в небо словно дула пистолетов – они год за годом одиноко
чернели и ветшали. Трубы, сбрасывавшие отходы в реки, так же безмолвствовали.
Первые годы на земле шли ливни. С грязной, пенистой и мутной водой уносились прочь все
